C добрым утром, или гребаный Экибастуз! 3/11

Глава вторая, в которой немного приоткрывается завеса, или же, наоборот, нарастает беспокойство читателя по поводу все еще не ясно, чего именно

Когда просыпаешься и не можешь понять, кто ты и где ты, то тебе, в принципе, все равно, кто и где, более того - бесконечность вариантов рождает во всем теле сладкое томление, сродни тому предвкушению чего-то особенно волнующего своей неразведанностью, когда ты смотришь в глаза достаточно симпатичному тебе субъекту противоположного пола и, в принципе, уже понимаешь, чем все это может закончиться, но балансируешь где-то на пути к этому логическому завершению, просто для того, чтобы продлить это состояние нераспробованности и свежести бытия.

И лишь на стадии смены реальностей каждое утро ты можешь выбрать, кем ты хочешь быть в это сегодня. Хоть жирафом. Хоть пнем с поганками. Хоть швымуцером третьего ранга. Хоть лупрякой. Хоть принцессой. Правда, обычно существа, наделенные разумом, выбирают одну доминантную сущность - так спокойнее и понятнее, ну и еще с несколькими призрачными и неплотными экспериментируют в не менее нестабильной, экспериментальной реальности, называя это “сном”. А некоторые способны менять сущности и реальности, как... ну хотя бы как трусы - в контексте, скажем, реальности человечества образца третьего десятка условных столетий. Но лишь единицы делают это осознанно.

***

- Ваше высочество, Вам не здоровится? Может быть, эвкалиптовой настойки подать?

- Ох нет, Митци, лучше снимите с меня это колючее одеяло, а то я чувствую себя завернутой в какое-то поношенное пальто из лавки этого отвратительного вонючего старьевщика, который ошивается возле дворца каждый вторник!

- Тогда я сейчас принесу Вам завтрак - несколько яблок из сада Нотны укрепят Ваши силы - день предстоит трудный, Вы же помните, что сегодня день Вашей первой охоты?

- Нет и еще раз нет! Когда я ела эти яблоки в прошлый раз, то меня чуть не стошнило, потому что я как будто откусила кусок мяса от своей же собственной попы!

- Ваше высочество, Вы не должны так выражаться - это не подобает особам королевской крови!

- Вот потому, что хочу, то и говорю - от этого моя кровь менее королевской не станет! Тем более, что все эти юные хлыщи, которые клянчат у моего отца мою руку, только и видят, что жирные масштабы половины царства, которая идет к ней в придачу, а на меня им плевать. А так, может быть, они хотя бы услышат меня и поймут, что не готовы всю жизнь делать вид, что подавились куском лосося на каком-нибудь светском рауте, когда я выскажу свое мнение относительно задницы нового камердинера!

- Но ведь так Вам никогда не выйти замуж...

- Вот именно, Митци! Я хочу быть женой, а не просто сто двадцати пяти фунтовым противовесом амбиций моего благоверного!   

Между тем, принцесса облачилась в терракотовый охотничий костюм, завернулась в блестящую черную мантию из кожи электрического ската и, спрятав каштановые локоны под широкополой шляпой с черной вуалью, решительно вышла к уже ожидающей ее кавалькаде великосветских охотников, блиставшей всеми цветами радуги, гудящей и потявкивавшей в нетерпении.

Всем не терпелось отправиться в сумрачный лес, зловещей мрачной полосой видневшийся на горизонте за дальним полем чертополоха, и, оставшись на безопасной полянке перед ним, понаблюдать за тем, как эта своенравная девчонка-принцесса скроется за переплетением дремучих ветвей, чтобы, если повезет, добыть свой первый трофей. К слову сказать, еще никому из инфант женского пола не удавалось вернуться с таковым, да и вообще вернуться, потому что они попросту трусили и, надув разгневанно губки, во весь опор скакали обратно домой, так и не решившись зайти в лес хотя бы на несколько шагов.

На этот же раз все оказалось совершенно не так - принцесса не зря все детство росла так, как будто никогда и не помышляя о своем королевском будущем - вечно всклокоченная, как чертенок, в ссадинах и синяках, острая на язык, она заставляла трепетать даже сына дворцового конюха, слывшего отъявленным хулиганом и стервецом. С возрастом детская непосредственность принцессы переросла в щетинистый нрав. Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что на эти колючки напарывались лишь те, кто ей был несимпатичен и даже отвратителен, а те же, кому посчастливилось ей приглянуться, души в ней не чаяли и очень ее любили.

Поэтому, когда к вечеру принцесса все еще не вернулась из сумрачного леса, большая часть ожидавших ее людей начала беспокоиться. А когда найти ее следов не удалось даже спустя неделю тщательных поисков и прочесывания каждой иголочки и листика, все королевство впало в уныние.

Решились на крайнюю меру: на поиски принцессы отправили томившихся в ожидании смертной казни нарушителей законов королевства, в случае успеха пообещав им даровать свободу и жизнь.

***

- Эй, ты меня вообще слушаешь?

- Да-да, конечно, родная...

- Тогда, будь добр, ответь, зачем ты сказал своей маме, что я не умею готовить и что у тебя изжога от моей стряпни?! К тому же, вчера ты вообще не ел дома - все осталось нетронутым! Тебя вообще вчера не было! А вчера ведь было воскресенье, я вся измучилась! Где ты был?

- Ну вот не начинай, пожалуйста... Ты же видишь, мне и так хреново. И вот веришь, я действительно не могу тебе сказать, где я был - просто потому, что не помню, не помню и все тут!

- Думаешь, я такая дура, чтобы просто взять и поверить, что у тебя какие-то невероятные провалы в памяти?! Все, я больше так не могу, я устала, устала от твоего бесконечного вранья!

- Постой, не уходи!..

- Оставь меня!

***

“Все-таки послеобеденный сон - отличная штука”, - подумал дракон, сладко потягиваясь всеми чешуйками. Довольно зевнув, он открыл глаза и с умилением посмотрел на посапывающую в углу пещеры парочку из мутанта-единорога и девушки - последняя, свернувшись калачиком, спала, подложив под голову полу единорожьего пальто.

Они успели подружиться. Не удивительно, учитывая, что ни той, ни другому, идти, по большому счету, было некуда - девушка все время болтала об ожидающей ее где-то там смерти, а животное, отбившись от стада, пребывало в суицидальном настроении и так и норовило практически самостоятельно на своих копытах влезть в драконий желудок через пасть. Впрочем, поскольку это только вызвало у дракона приступ тошноты, у него ничего не вышло, а сам дракон был слишком сыт, чтобы ему помочь.

А теперь дракон положил свою большую голову на лапы и лишь с удовольствием смотрел на обоих, думая, что стареет. Раньше он просто съел бы этот восхитительный десерт на ланч, ни на единый миг не задумавшись и не мучаясь угрызениями совести - просто потому, что если последняя и была когда-то, то расплавилась сразу после наступления драконьего совершеннолетия, когда вулканический темперамент ее носителя разогрелся настолько, что он уже готов был нести всю безнаказанность за свои зверства самостоятельно. А теперь... Теперь дело было не столько в советах диетолога и в повышенном сахаре в крови, сколько в чем-то еще, в чем - дракон пока не совсем разобрался. Но это новое было скорее приятно, чем наоборот, и сладким зудом свербило где-то чуть выше прожорливого желудка.

Дракон не удержался и лизнул спящих своим огромным шершавым языком, отчего и девушка, и единорог, оказались до нитки вымокшими в драконьей слюне и, конечно, немедленно проснулись.

- Аааааа! - снова испугалась девица, спросонья забыв о диете дракона. - Ты подбираешься к нам, чтобы съесть!

Единорог же обрадовался и подцокал поближе к дракону, поворачиваясь к нему своим аппетитно-яблочным крупом то так, то эдак, но дракон пребывал в блаженном настроении и лишь улыбнулся всеми своими хищными зубами. В этот момент он был по-своему очарователен, но девушку эта картина только еще больше испугала, и она оцепенела, в то же время задрожав всем телом.

- Вот ведь, нервные вы, самки хуманов, - проурчал дракон. - Лучше бы метнулась и собрала урожай с этого разжиревшего конского зада, да компотик нам сварила - внутри прямо все иссушилось.

- А я никогда не пил яблочный компот, мои все с меня объедали прямо зеленым, даже созреть не успевало, - сказал единорог. - Было бы здорово попробовать.

Девушка собрала яблоки, и на месте сорванных плодов немедленно появились десятки благоухающих белоснежными лепестками цветков.

- Эй, невеста, поди-ка сюда, буду тебя пока нюхать и вспоминать молодость... Помню, лет пятьсот назад влюбился я в одну зеленоглазую дракониху, как раз в ту пору, когда яблони цвели... Ох, и горячая была, молодая, всего пара тысяч ей тогда исполнилась.

- И что с ней стало?

- Не сошлись мы с ней характерами - типа тебя была, нервная, чуть что - в слезы, а если не в слезы, то дым коромыслом стоял - пожар в доме устраивала. В последний раз, как поссорились, еле живым из нашей пещеры выбрался. Видишь, на боку чешуя подплавленная - следы страсти, мать их... А я ей, между прочим, каждое утро чашечку горячей бараньей крови приносил и сердце агнца же - живое еще, бьющееся - низкокалорийное все, заботился...

Девушка жалостливо погладила ладонью покалеченный бок.

- Ты ее все еще любишь?..

- Ха! Любовь - это все хуманские сопли, которые вы наматываете на свои никчемные жизни как мишуру, чтобы выглядело привлекательнее! Погиб, как идиот, если из-за любви - герой. Пресмыкаешься всю жизнь, как червяк, но любишь - герой. Черт побери, да вы даже о еде забываете, если эта ваша любовь не ладится! Вот и не живете, а играете своей жизнью как погремушкой - сломалась любовь - в нюни-слюни и с кружкой эля под откос. Да мы, драконы, и пары сотен лет не протянули бы с таким отношением. Так что максимум, что нас связывает - это хороший секс, который приятно вспомнить - не более.

- Как это цинично!

- Детка, не принимай близко к сердцу - а то опять расплачешься, а у меня и так перебор по этой соленой мерзости на сегодня. Вот животное - мужик, он точно поймет. Да, Конь-в-пальто?

С этими словами дракон лапой зацепил единорога и по-дружески подгреб его к себе, посмотрев на него огненно-оранжевым прищуром глаз.

- Ну..., - замялся единорог. - Я временами не понимаю, мужик я или нет...