Литературный калейдоскоп

[O_N]

Мы завтра с кумом уезжаем на рыбалку!
Денечков так: на два — на три…
Возьмем с собою лодку на каталке —
Расслабимся… Все так задрало, что черт тебя
дери… Поцепим по кастмастеру, забросим спиннинги,
И жереха будем удить от зорьки — до зари!
Потом присядем где-то — выпьем по-немножку мы,
И всласть надышимся весенним воздухом реки!!! Потом поудим…, снова выпьем…,
А ночью — посидим мы у костра…
Пусть сгинет грусть!!! Рыбалкою мы выбьем
ЕЕ… Пусть больше не приходит никогда!!!

 

[Ziama]

Вся страна готовится к лету, а у меня весеннее обострение припекло. В общем, чтоб не захламлять собой блоги буду складывать выплески сознания сюда. Первый пошел:

Надсадно и настырно верещит будильник пугая все живое вокруг. Не открывая глаз и бормоча непонятные слова пытаюсь его нашупать, чтобы выключить, разбить, уничтожить эту несносную гадину, не дающую выспаться в свой законный выходной. Но нет, никак не могу до него дотянуться и тут он благословенно смолкает. Мгновенно проваливаюсь в обратно в сладкий сон. Но не на долго.
Кто-то бесцеремонно начинает теребить за плечо, заставляя все-таки открыть глаза.
- Макс, иди нахрен!
- Леш, ау! На рыбалку едем?
- На хреналку ты идешь. Езжай куда хочешь, я сплю.
- Вот ты сволочь, - отвечает друг и уходит.
Опять закрываю глаза, думая про себя, что с такими друзьями и врагов не нужно. Но даже близко подойти к границе забытья не получается, на меня обрушивается поток воды.
- #$^&#!
- Да не кричи ты так! Мы ж за месяц договаривались!
Ворчу, бубню, встаю и иду умываться. Из ванной выхожу уже почти человеком, цепляю на кухне бутерброды, термос с чаем, кружку кофе и выхожу следом за Максимом из квартиры, падаю на пассажирское сиденье, делаю глоток кофе и пробую открыть глаза на полную мощность. На несколько секунд это удается и, чтобы закрепить результат, отпиваю еще. Все, теперь со мной можно общаться не опасаясь за свою жизнь. Утро – не моё время года.
Мимо проплывает еще спящий осенний город умытый ночным, еще теплым, дождем. Тускло светят фонари бликуя в остатках луж, мерцают неоновые вывески. Дороги чисты и пустынны, только кое-где нервно скачут «бомбилы», проскакивают одинокие машины со спецсигналами, да дорожники делают свое дело.
Выезжаем на МКАД, вот нужный поворот на трассу. За неспешным и сонным утренним разговором с другом пролетаем какие-то шестьдесят километров и пришло время сворачивать к речке.
На берегу еще пусто, что немудрено в такую рань, по воде стелется туман наползая на берег клочьями, похожими на обрывки старого плаща. Выходим из машины, подходим к урезу воды. То тут, то там слышен плеск рыбы. Опускаюсь к воде на корточки, пробую на ощупь – еще достаточно теплая, не остыла после летних зноев. Ритуально умываюсь в реке и бросаю в воду несколько кусочков хлеба – языческий ритуал, который сам себе втемяшил в голову, дескать надо поздороваться с рекой и отдать ей жертву, иначе удачи не будет.
Вытаскиваем вещи из машины, негромко переговариваемся. Не хочется нарушать тишину и какую-то благостность места. Раскладываемся, собираем удочки и начинаем сакральный ритуал – пробивка дна и поиск точки ловли. С одной стороны место уже давно знакомо и привычно, с другой – кто его знает, что произошло на дне за две недели нашего отсутствия? Только Водяной, а у него не спросишь.
- Ну что, кто сверху, а кто снизу?
- Монетку кинем или «камень-ножницы-бумага»?
- Давай лучше скинемся.
- Два из трех?
- Как обычно.
Конечно же с моей счастливой звездой мне выпадает быть выше по течению. Ну да где наша не пропадала? Наша не пропадала везде!
- Макс, нашел чего?
- Ну да, на старом месте буду ловить.
- На ближней или на дальней?
- Все тебе расскажи!
- А будешь выпендриваться – сейчас как бухну сенсаса ниже тебя по течению, будешь знать.
- Вот уж хватит меня сенсасом запугивать! Начну с ближней.
- Ок, тогда я на дальней, чтоб особо рыбу не растаскивать.
Клипсуюсь, ставлю фидер на стойку и начинаю оборудовать себе место. Тоже, если вдуматься, языческий ритуал. Или фэн-шуй какой-то… Наконец приготовления закончены, и в точку уходит первая кормушка, следом за ней вторая, третья. Самое время добавить перловки и повесить поводок. Начнем с двух мотыликов и одного опарика. Заброс и ожидание. Проходит минута – тишина. Контрольно подсекаю, выматываю для перезаброса.
- Ты чего, Лех, в спортсмены подался?
- Как покормишь – так и половишь!
- Экий ты мудрый не по годам, просто страшно становится.
- А то! Бойся меня, обловлю сейчас.
- Напугал ежа голым.
- Голым задом?
- Задом – банально, просто голым.
- Ну-ну.
Второй заброс с поводком, полминуты – есть слабая потяжка. Подсекаю. На другом конце шнура что-то отчаянно борется за жизнь. Пошла потеха!
- Макс, дело пошло, готовься к поражению.
- А вот хренушки! – Максим тоже выматывает какую-то рыбешку.
Небольшая густерка, тоже не плохо для начала.
Продолжаю кормить в активном ритме, добавляя в каждую третью кормушку либо пшена, либо перловки. Рыбка поклевывает, правда не бонусного размера, но и от этой получаю удовольствие.
Начинает светать, туман рассеивается. Лесок неподалеку оживает: вылетают на кормежку какие-то птички, проносясь мимо нас стайками и оживленно переговариваясь друг с другом. Выглядывает из норы на берегу маленькая норка, блестя бусинками черных глаз, выпрашивая какую-нибудь подачку. Щедрый Максим кидает её плотвичку и зверь, махнув благодарно на прощанье пушистым хвостом скрывается в своем убежище.
- Как у тебя, Макс?
- Да все так же. А у тебя?
- Да что-то десять минут уже тишина.
- Поводок поменяй.
- На сало?
- Балбес, на больший крючок.
- Думаешь?
- Уверен!
- Не, ну раз сам Максим уверен, значит надо менять, да.
Выматываю снасть – оказывается поводок запутался вокруг кормушки. Обрезаю, ставлю крючок большего размера и от души надеваю на него двух навозников и пяток опарышей. В кормушку опять добавляю перловку, забрасываю.
Не успевает кормушка опуститься на дно – чувствую удар в руку. Автоматически подсекаю. Ого! Медиум изображает из себя что-то из математики. То ли параболу, то ли гиперболу. Или второе это из литературы? А, не критично.
В воде сопротивляется кто-то, совсем не желающий выходить знакомиться с нами.
- Эммм, Максим?
- Что тебе? – Макс тащит что-то свое.
- У меня что-то клюнуло.
- Эка невидаль! – Но он оборачивается. - #$%!
- Вот и я о том же.
- Ты меньше говори, больше делай! Затянешь фрикцион – руку сломаю. Две.
- Ой как страшно.
Отпускаю фрикцион, держу шнур внатяг, жду что будет делать рыба. А рыба решает, что ей стоит уйти против течения. Приотпускаю её, пытаясь одновременно развернуть мордой к себе. Она поддается и мне удается выиграть у нее несколько метров. Потом начинаю выкачивать – и забираю еще несколько метров. Вовремя! Визг фрикциона, сдающего шнур, возвещает о том, что подводный обитатель передумал идти к берегу. Что ж за напасть! Отдаю ему леску, стараясь все-таки далеко не отпускать. И вот неведомая пока рыба разворачивается в мою сторону и резво прет в сторону берега. Ну вот только этого не хватало! Панически кручу ручку выбирая слабину… Хвала Будде рыба еще на месте. Подвожу к берегу…
- Леш, помнишь я тебе сейчас сказал, что руку сломаю, если упустишь?
- Угу. – мне кажется, что не я рыбу выматываю, а она меня уже вымотала, - Такое не забывается.
- Я тебя обманул. Я тебе еще и ноги сломаю!
Максим хватает подсак и прыгает вниз, к воде. Ага, рыба поднимается к поверхности. Ну вот ничего себе, таких лещей я еще не ловил. Да какой там не ловил - не видел живьем ни разу! Да и в телевизоре, пожалуй, тоже не встречал. Должен потянуть килограммов на пять. Ну на четыре - точно должен.
Рыба устала и почти не сопротивляется. Лениво пытается уйти от берега, а я продолжаю его выкачивать и водить кругами потихоньку забирая у неё леску. Фрикцион не затягиваю, потому что сил у него на последний рывок хватит. Аккуратно подвожу рыбу к заботливо протянутому Максимом подсаку…
Надсадно и настырно верещит будильник пугая все живое вокруг.
- А?! – вскакиваю я ошеломленно мотая головой и пытаясь понять где я.
- Леш, не кричи так громко, соседей разбудишь. Бутерброды я тебе сделала, чай и кофе, думаю, сам осилишь, да? – сонные глаза жены выглядывают из-за краешка одеяла.
- А где лещ? – не могу прийти в себя.
- Какой лещ, милый? В речке твой лещ, собирайся и вали уже на свою рыбалку, а я высплюсь по человечески.
- Так погоди, это был сон?
- Сон, милый, сон. А теперь не мешай и мне наслаждаться. Ни хвоста ни чешуи. Чеши уже отсюдова.

 

[artyom]

Вся страна готовится к лету,

А Старнак статьи в журнал ищет!

 

[Михаил М]

А Старнак статьи в журнал ищет!

М.Задорнов тоже что то в этом роде ищет

 

[Ziama]

мусора в голове навалом, требует выхода ) поэтому буду вываливать на ваши головы, если Дима не против
правда околорыболовного мало, в основном типа фэнтези )

 

[kisha1]

- Ну что, кто сверху, а кто снизу?

Блин...красава Димаха!!!!!!А я всю жизнь думал что такой "ритуал" только у меня...

 

[Starnak]

мусора в голове навалом, требует выхода ) поэтому буду вываливать на ваши головы, если Дима не против
правда околорыболовного мало, в основном типа фэнтези )

Только за!!!

 

[FeD]

БЛИИИИИИН! Читал и думал, что все по-настоящему!

 

[Ziama]

Ну раз босс не против, продолжаем
Две короткие вещицы, писались на одном дыхании. Все совпадения имен, времен, мест и события могут быть как реальными так и нет. Автор, так сказать, не несет ответственности.

 

[Ziama]

Рабочее название "Судьба человека?"

Рабочее название "Судьба человека?"

Валерий был обычным ребенком. Веселым, шустрым, любопытным и общительным. Родители Валерия были ответственными работниками ЦК ВЦСПС, и совершали командировки за границу. Нет, это была не свободная, нынешняя заграница, а совковая. Типа Болгарии или Венгрии. Но это была заграница. И родители привозили Валерию обернутую во вкусно пахнущие бумажки жевательные резинки, с цветными вкладышами, на которых были нарисованы персонажи никогда не виденных в тоталитарном СССР мультфильмов. Новые джинсы, в том числе и «варенки». Кроссовки – фирму, с тремя поперечными полосками. В универмагах такие тоже продавали, но универмажные шили на фабрике в Иваново, а Валерий носил настоящие – сделанные в Турции.
Из одной из очередных командировок родители привезли домой чудо заграничной техники – видеомагнитофон марки «Sanyo» и стопку видеокассет. Часть кассет родители, перешептываясь между собой, спрятали в секретер, а часть выставили на видное место – в сервант, подвинув чуть в сторону богемский хрусталь.
Днем, когда родители были на ответственной работе, Валерий, приходя из школы, садился перед приобретенным в магазине «Березка» цветным телевизором, вставлял видеокассету в видеомагнитофон и погружался в волшебный мир «Фабрики Грез». Калейдоскопом сменялись томы и джерри, огромные боевые роботы, фантастические приключения, говорящие животные. И все это, было более радостным, более красочным, более сочным, чем привычные герои советских мультфильмов.
Подросший Валерий слушал родителей, которые рассказывали ему, что там, за границей, есть сто пятьдесят сортов колбасы и неоновые витрины. Счастливые улыбающиеся люди и возможность говорить Правду.
Когда Валерию исполнилось четырнадцать, родители открыли секретер и разрешили ему смотреть фильмы. Разум Валерия вступил в когнитивный диссонанс с окружающей действительностью.
На шестнадцатилетние родители подарили Валерию заграничную стереосистему, в том числе с радиоприемником, позволявшим ловить не только совковое УКВ, но и заграничный FM-диапазон. Жизнь Валерия расцвела новыми красками. В нее ворвались ритмы зарубежной эстрады. Да не какой-нибудь там, занюханный, фестиваль в Сан-Ремо, а настоящее, правильное радио «Свобода».
Жизнь изменилась. Валерий ощутил себя приближенным к какой-то сакральной тайне, и ощущение избранности и элитарности не давало ему покоя. И он в первый раз пришел на комсомольское собрание в джинсах.
В осанке Валерия появилась некая аристократичность. Манеры приобрели, на его взгляд, изысканность и утонченность. Он долго тренировал перед зеркалом свой новый взгляд. Взгляд надменный, взгляд превосходство. Превосходство над остальной массой серых рабов совка, каким он никогда больше не будет.
Валерий больше не общался со своими школьными приятелями, с теми, с кем он, когда-то, самозабвенно гонял мяч до темноты, лазал по деревьям, прыгал с гаражей и носился по стройке. Они сидели на детских площадках и пели песни под гитару, а он с детьми коллег своих родителей, детьми также ответственных работников, проводил время за обсуждением последних новинок видеорынка, слушая современную европейскую музыку и попивая престижный коньяк из пузатых бокалов.
Валерий поступил в институт. Он не мог не поступить в институт, так как дети ответственных работников, особенно работников ВЦСПС, обязаны были получить образование, ведь они не серая масса рабов. Учиться Валерий намерен, был, в МГИМО.
Наступила «Перестройка». Все стали собираться в кооперативы, ускоряться, корверсировать производства, заниматься частным предпринимательством. Валерий тоже собрался было открыть кооператив, но не определился чем именно он бы хотел заниматься в нем, Валерий не успел, потому как родители объяснили Валерию, что выпускник престижного ВУЗа не должен «горбатиться» как остальное быдло. И устроили Валерия на непыльную работу в прибыльное место. Заместителем директора одного из заводов, которые ВЦСПС курировал.
Бизнес Валерия рос. Рос и сам Валерий. Теперь он был уже Валерий Виленович, но, в общении с зарубежными партнерами, предпочитал именоваться себя модно - Вэл.
Пришла приватизация. Немолодые, уже, родители Валерия напрягли старые связи и Вэл принял участие в нескольких аукционах, приобретя смежные профильные предприятия. Валерий пересел из представительской «Волги» в не менее представительский «Шестисотый», обзавелся цепью на шее, двумя джипами охраны.

 

[Ziama]

продолжение:

Родители познакомили Валерия с хорошей девочкой из хорошей семьи. Девочка была страшненькая, полненька, слегка картавила и имела три высших образования и ни какого представления о том, где водится филе трески. И, в добавок, имела в приданом родителей – бывших первых секретарей, и еще два завода по производству комплектующих к производству Валерия.
Валерий сначала загрустил, затем, пообщавшись с коллегами, понял, что жена – это исключительно бизнес, а заводить любовниц ему мало того, что никто не помешает, так еще и, наоборот, в кругу друзей и знакомых, будут всячески приветствовать. И жизнь закрутилась.
Дачи, виллы, модные курорты, скандалы, рост и расширение бизнеса.
Саммиты. Разговоры. Общение с такой же элитой, с такими же успешными как и он сам. Вэл рос даже в своих собственных глазах.
Страна, окружавшая его бизнес, его не интересовала. Он её презирал. Презирал её историю, людей, населявших её. Кто они? Стадо бессловесных рабов и скот. Ни ума, ни образования, ни фантазии. Презирал Валерий и власть, которая набрала кредитов в МВФ и распродавала по дешевке сырье. Презирал пьющего президента, который дирижировал оркестром и проспал в самолете саммит.
Дети Валерия, вместе с нелюбимой женой, обосновались на туманном острове, учились в престижных «калледжах», и совсем не говорили по-русски.
В страну пришел кризис и дефолт. Бизнес Валерия слегка похудел и доходные реки превратились во временами пересыхающие ручейки. Однако, привычная жизнь требовала привычных расходов, а урезать бюджет и ограничивать себя в чем-либо ни Валерий, ни близкие к нему люди не привыкли.
Миллениум Валерий встречал находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения. Объявление, уже бывшего, президента смутило Валерия, и внесло сумятицу и непонимание в его шкалу ценностей. Однако, привыкший, что все вопросы решаются при помощи американских президентов, Валерий уже под утро заснул тревожным сном в окружении легких женщин и единомышленников.
А потом Валерия вызвали в Прокуратуру для дачи объяснение. Валерий, по привычке, отмахнулся и выкинул повестку в мусорное ведро попросив секретаршу больше не приносить подобных бумажек.
Сюрпризом для Валерия оказался приезд сотрудников Прокуратуры к нему, в загородный дом. Высокий забор, элитная охрана и заоблачная по стоимости иностранная сигнализация, почему то, не уберегла от визита сотрудников СОБРа, наручников и нескольких неприятных часов в вонючем КПЗ. Потом приехали дорогостоящие адвокаты в идеальных костюмах и, после недолгого разговора с помятым следователем Валерий уехал домой. Неделю он пытался отмыться и избавиться от запаха бомжей, мочи и КПЗ. Ему казалось, что этот запах преследовал его.
Однако время лечит, и Валерий забыл о досадном происшествии. И еще больше вознелюбил страну, в которой ему приходилось жить. Этих мерзких и тупых людишек. Ограниченных сотрудников правоохранительных органов, которых можно легко и за недорого купить. Не то, что там, в цивилизованном мире.
Бизнес Валерия развивался ни шатко ни валко, но приносил доход.
А потом нелегкая принесла налоговую проверку. Валерий, собрался традиционным способом решить вопрос с проверяющими, но следом за налоговиками пришла Счетная Палата, которую интересовало, куда же делись бюджетные деньги.
Да, Валерию удалось решить проблемы привычным путем, однако после этого пришлось затянуть пояс и продать часть бизнеса.
И еще часть пришлось просто отдать.
Жена начала устраивать истерики и скандалы. Дети требовать отправить их на обучение в престижные зарубежные высшие учебные заведения.
Валерий задумался и решил разрубить гордиев узел – развестись.
Супруга, жившая в свободной демократической стране, впитав в себя все ценности, отсудила себе половину всего и алименты на содержание детей.
Привычная жизнь, привычный круг, привычные привычки и занятия утратили для Валерия былую радость. Он, все еще, продолжал представляться как «Вэл», однако превосходство из его взгляда исчезло. И пропало ощущение, что все действительно very well.
Мировой финансовый кризис Валерий сначала воспринял с усмешкой. Ему-то чем он может грозить? У него – добывающий и производящий бизнес. То, что потребуется досрочно возвращать кредиты, взятые под развитие бизнеса, схемы и откаты, оказалось для Валерия сюрпризом. Он кричал, стучал ногами, брызгал слюной и кричал о нормах права. Когда вежливый, корректный но суровый представитель иностранного банка указал ему на пункт в договоре, в котором говорилось о возможности досрочного истребования возврата кредита, Валерий, с удивлением для себя, чисто по-русски, послал иностранца нах*й. Иностранец уже длительное время жил на территории России, слово и направление знал. Улыбнулся и вышел из офиса, сообщив, что скоро прибудут юристы.
Как выяснилось, иностранные юристы на откаты не покупались и от взяток в разных их формах категорически отказывались. Это оказалось для Валерия неприятным фактом.
Пришлось срочно и за бесценок отдать еще часть бизнеса и недвижимости.
Из престижного Сити офис пришлось перенести в промзону. Персонал сократить, зарплаты урезать. Персонал, однако, удивил Валерия. Вместо того, чтобы как покорное стадо, спокойно воспринять изменения в их жизни, бывшие сотрудники начали обращаться в суды, трудовые инспекции и правоохранительные органы.
Валерий возненавидел свободу слова, нормы права и интернет, из-за которого все «стали такие умные».
Когда в офис приехала Прокуратура Валерий постарался добровольно ответить на все, поставленные перед ним вопросы, он больше не хотел отмываться от вони.
Сидя в роскошно обставленной гостиной, выпивая из горлышка дорогой французский коньяк Валерий ругался. Он ругал страну уродов, которая не дает свободному человеку заработать денег. Он ругал правительство, которое не дает бизнесу развиваться так, как ему хочется. Он крыл на чем свет стоит финансовую систему США, кризис в которой испортил ему все на свете.
От Валерия ушла любовница.
В целях оптимизации расходов пришлось из брендового Bentley пересесть в обычную «семерку» BMW и даже без водителя. Джип охраны остался всего один, и только для «парадных выездов».
Была среда. Валерий ехал домой из офиса, погруженный в печальные думы о будущем. Закончились сигареты. Валерий обругал нового столичного мэра, по указанию которого снесли торговые палатки в центре города.
Увидев киоск, с надписью «Табак» Валерий остановился у тротуара и, аккуратно, стараясь не запачкать дорогой костюм и не заляпать реагентами итальянские туфли он вышел из машины.
- Слуш, браток! – донеслось откуда-то слева – Дай десятку, а?
Валерий не обратил внимание на быдло. Ему не о чем было с ним разговаривать.
- Витек, смари, он от нас морду воротит…
- Дык а х*ле! Франт-пижон!
- Слышь, пижон! А ну дай десятку!
Валерий независимо повернулся спиной, всем своим видом показывая, кто к отбросам он не имеет ни какого отношения. Взял у продавщицы пачку сигарет, и пошел к машине, стараясь обходить лужи.
- Эй, красавчик! К тебе обращаюсь!
Валерий шел.
- Ау!
Валерий шел.
Не долго.
Еще два шага.
Вызванный продавщицей ларька наряд милиции и скорая констатировали смерть от множественных ударов каким-то тонким предметом, похожим на отвертку с прямым шлицем.

 

[Ziama]

Рабочее название "Игорь"

Рабочее название "Игорь"

Где-то недалеко глухо падали на пыльный бетонный пол капли, сводя с ума и не давая сосредоточиться. Серые стены, серый пол, серый свет, серый матрас в углу. Коричневые ржавые цепи приклепанные к ржавым кольцам в серой бетонной стене.
И тишина. Мир вымер, и нет ни звука кроме капающей воды. Сначала капли падали глухо и редко и их можно было не замечать. Затем падающая вода смысла пыль и грязь, обнажив девственный бетон, и об него капли разбивались пронзительно громко, звонко, от души чпокаясь по плотной поверхности.
Сейчас, судя по изменившимся звукам, накопилась небольшая лужица и к звонкому чпоканью добавилось еще и булькание.
Сколько прошло времени? Час? День? Месяц? Год? Вечность?
Игорь не знал.
Все, что он знал – он Игорь. Он пришел в себя с этим знанием какое-то время назад. Какое? Этого он тоже не знал. Сначала он пытался считать капли, но на десятой тысяче он сбился. Начинал считать снова и снова, но каждый раз сбивался. Он забывался в забытьи, он приходил в себя под уничтожающий звук капель за спиной.
Игорь, висел на цепях, пропущенных через кольца на потолке. Суставы уже даже не болели, а просто умоляли сменить каким-нибудь образом позу, размять конечности или хотя бы что-нибудь сделать. Но Игорь не мог. Он висел.
Он мог считать капли, мог пробовать сосредоточиться и думать еще о чем-то. Но чертовы капли мешали. Они сводили с ума.
Игорь заметил, что он начал разговаривать. Разговаривать сам с собой, чего за собой он никогда не помнил. Он вообще о себе практически ничего не помнил. Он знал, что у него есть дети. Он смутно ощущал какое-то женское присутствие в своей жизни. Это воспоминание принесло ему запах тепла, мягкой свежескошенной травы и молока. Игорь не знал, почему то, что ему пришло в голову является запахом тепла, травы и молока, но он точно знал, что так оно и есть.
Игорь потянулся в сторону, чтобы обернуться и посмотреть, что творится за его спиной, но боль вывернутых суставов оказалась чрезмерной и от этой боли Игорь, в очередной раз, потерял сознание.

***
Игорь видел сон. Он понимал, что это сон, поэтому ему было не страшно. Потому, что если бы это была реальность Игорь бы уже давно отдал бы богу душу. Сон был страшным. Сон был о чего прошлом. Или о прошлом его прошлого. Но он точно был реалистичным.
Теплое солнце пригревало голову. Игорь шел по опушке леса. Он знал, что наступил май. Об этом говорило все: и теплая, нежная, ярко салатовая девственная листва на деревьях; и майские жуки деловито жужжащие куда-то по своим делам; первые бабочки и мотыльки порхающие по распускающимся, нежно пахнущим цветам. И ощущение в душе и сердце.
Игорь увидел Её. Увидел и обомлел. Он остановился и потерял дар речи.
Она была… прекрасна. Темные волосы, бездонные карие озера лукавых глаз с веселыми морщинкам, обворожительная улыбка. Их взгляды пересеклись и Игорь понял, что вся его прошлая жизнь была лишь прелюдией, ненужной и бессмысленной частью пьесы, необходимой лишь для заполнения паузы перед Её появлением.
Мир перевернулся.
Жизнь обрела смысл.
Не видя ничего вокруг себя Игорь рванул к незнакомке. Кто-то ему что-то кричал, кто-то пытался его остановить, но бесполезно. Тренированное тело Игоря легко раскидывало в стороны тех, кто не давал ему добраться до Неё.
Еще миг, и вот она, рядом.
Игорь упал на колени, сорвал растущие вокруг васильки, ромашки, обычную траву, собрал из этого подобие букета и, глядя Ей в глаза…

***
Игорь пришел в себя и оглох от внезапно свалившейся тишины.
Капли пропали.
Игорь проваливался в тишину, как в вату, как в мягкую пуховую перину, как в морскую бездну.
Он понял, что сходит с ума. У него не шли из памяти Её глаза.
Попытался повернуться и, закричав от боли, снова потерял сознание.

***
Он снова видел сон. Дом. Тепло. Уютно. Повернулся в сторону – вот рядом Она. Слегка округлившаяся, счастливая и безмятежная. В углу копошился их старший сын.
Игорь с любовью погладил Её по набухшему животу, и посмотрел в наполненные счастьем глаза. Она – любила его. Он – любил Её.
Во всем мире были только он, Она, их сын и еще кто-то, какая-то маленькая жизнь, зарождающаяся сейчас в Её теле. Маленькая частичка его и Её.

***
Игорь пришел в себя от голосов.
- Эх, Михалыч, ты гляди как Игорёха-то извел себя.
- Дык.
- Чует небось…
- Ну дык не человек же. А всегда чует, когда конец приходит, да.
- Ну чо, потащили его, штоль?
Два незнакомых Игорю человека накинули ему на шею цепь, зашелкнули замок.
От людей пахло страхом, самогонным перегаром, странной смесью лука, чеснока, сала, боли и крови. Игорь не хотел с ними идти, но противопоставить их силе он, уставший и замученный, ничего не мог. И он покорно поплелся за ними.
Люди вывели Игоря из комнаты, в которой он провел последние минуты, часы, дни, месяцы или годы. Игорь с интересом разглядывал простирающийся вперед коридор. Коридор тоже был серым, мрачным. Взгляду не за что было зацепиться.
- Митрич! Михалыч! Вы Игорёху-то куда повели, а?, - Услышал Игорь сзади женский голос.
- Да все, понимаешь, Григоровна. Старенький он уже, пора и на покой. Вот и ведем…
- Эх, - вздохнул женский голос, - Жалко… Хороший был производитель.
- Угук, - ответил голосу Митрич, - ну что, пошли, бычара…
Один мужчина взялся за цепь, другой положил руку на рог Игоря, и они пошли по коридору куда-то, откуда пахло страхом, болью и кровью.

 

[Ziama]

Камрады, как любому графоману - интересны отзывы, признание читателей и критика. Конструктивная или нет - не важно. Если что-то не понравилось, какие-то косяки по тексту или еще что-то - не сдерживайте себя, со всей пролетарской сознательностью сообщайте, потому как на вашей критике расту как автор

 

[FeD]

Как-то мрачно всё. Но написано хорошо. Возможно, концовка в обоих случаях слишком резкая. А так - !

 

[Ziama]

Есть и веселое, правда тоже не без грусти. Но это у нас жизнь такая, с элементами разного. Веселое - даже издано, но там объем повести, с ограничением 1к символов в сообщении до послезавтра буду перепощивать Надо подумать, как выложить сюда.

 

[Starnak]

Есть и веселое, правда тоже не без грусти. Но это у нас жизнь такая, с элементами разного. Веселое - даже издано, но там объем повести, с ограничением 1к символов в сообщении до послезавтра буду перепощивать Надо подумать, как выложить сюда.

В блогах ограничений нету

 

[FeD]

Так а если pdf или doc приложить к сообщению. Или какой там формат разрешен?..

 

[Ziama]

В блогах ограничений нету

Скинул тебе на "премодерацию" на salapin@yandex, стоит ли такое в блогах.

Федь, наверное да, сейчас попробую выложить, вроде бы *.doc разрешено.
Облом, 400 кб размер, ограничения до 190кб. Хошь - давай в личку адрес, скину эпос.