Тринадцатое

Печальный опыт забыть трудно. С детства болея летней рыбалкой, сначала поплавком, потом фидером, к зимней, однако, испытывал весьма двоякие чувства. Первый зимний поход состоялся лет в 10, естественно, под контролем родителей. Отец желал приобщить отрока к таинству зимнего лова, а мать желала чтобы сын себе на радостях что-нибудь не отморозил. В результате на мне собрался безумный симбиоз всех зимних вещей, имеющихся в доме, обещавшие мне несравненный комфорт и тепло. Для полноты картины сверху навьючили самодельный фанерный ящик, замотали моську шерстяным шарфом, и наш дуэт выдвинулся на озеро Преслино, среди местных рыбаков переименованное в банальную Пресню.

Еще горели ночные фонари, подпирая иссиня-черное небо, хрустел под ногами промороженный снег, а я, шумно пыхтя в колючий шарф и оставляя на нем свое замерзающее дыхание, бодро шагал за отцом, в голове представляя невероятные трофеи и переживая, как я буду протаскивать их в такую маленькую лунку.

Впереди лежал захватывающий путь километра в 3, с препятствиями в виде спуска с горы к реке и перехода через реку в районе так называемого лягушатника. На втором километре ящик предательски начал тяжелеть, в одном из валенок сполз неизвестный по счету носок, вспотевший лоб начал неприятно саднить под шапкой.

Путь к озеру занял добрых полтора часа. Ящик перекочевал к отцу, носки периодически подтягивались, нос вытирался, и в конце концов, трясясь от нетерпения, я ступил на озерный лёд. Пару десятков человек были разбросаны по всему озеру, недолго походив, мы примкнули к небольшой кучке рыбаков. Отец присев на ящик, закурил, и загадочно улыбаясь, протянул мне самодельный, выкрашенный в светло-голубой цвет, бур.

Как это легко со стороны! Вжик, и бур жадно вгрызается в лёд, исчезает в перемолотой шуге шнек, слышится характерный "брууум", и бур выдергивается из готовой лунки, разбрасывая вокруг себя мелкую поверженную снежно-ледяную жижу.

Но как это легко со стороны! Я же, сопя, пыхтя, в сползшем носке, в потной от натуги шапке, яростно (как казалось мне) наваливался обеими руками на ручки бура, но он лишь жалобно скрипел, периодически мертво застревая во льду. 

Докурив, отец сжалился, добурил зачатки лунки, выгреб мокрую шугу, из баночки высыпал в лунку ароматных сухарей. Я потихоньку отходя от поражения с буром, с интересом наблюдал за его действиями. Насадив мотылька, отец опустил мормышку в лунку, объяснил как нужно играть сторожком, и наконец вручил мне удочку.

Вот оно! Чуть не высунув язык от волнения, я принялся за великое действо игры мормышкой. Вверх, вниз. Побыстрее! Вот тут надо притормозить, а тут пошевелить,  как будто это не холодная железяка, а вкусная букашка. Сейчас я положу её на дно, и медленно потяну, и обязательно её схватит самая юркая рыбешка...

Запал начал иссякать через пару часов. Отец периодически подходил, меняя мне мотылей, и наливая из термоса горячего чая. К слову, клевало плохо у всех вокруг, но меня это тогда мало интересовало. 

Конечно же, сын не мог пойти на целый день на рыбалку, плотно не позавтракав. И благодарный маленький сын, конечно же, захотел в туалет. Причем абсолютно не по-маленькому. 

Опустим слова отца, тщетные попытки распаковать мою пятую точку из груды одежды, улыбки и советы рыбаков-соседей. Спустя какое-то время, наш маленький отряд выдвинулся обратно. Стучащий по ребрам ящик, покорение подъема в гору в скользких валенках, чертыхающийся отец и бурлящий живот дополнили это таинство зимней ловли настолько, что я надолго забыл про зимнюю рыбалку.

Вторая попытка состоялась лет в 18. Всё тоже Преслино, тот же голубой бур и ваш возмужавший слуга в компании товарищей. В комплекте прилагались здоровые самодельные санки, на которые водрузились все ящики. Впрягались в них по двое, свободные же товарищи периодически пытались безуспешно прибавить свой вес к этой конструкции, щедро одариваемые тумаками. Таким гуртом, с шутками и смехом, добрели до озера. Из одного ящика появилась бутылка водки, мороженое сало с лучком, черный хлеб.

День предстоял веселый, но не тут-то было. Через пару часов поднялся безумный ветер, несущий мелкую снежную пыль, и продувающий до мозга костей. Попытки соорудить сначала из снега, потом из санок некую защиту увенчались крахом. Сцену пути назад можно было включить в какой-нибудь малобюджетный фильм-апокалипсис. Задуваемые снегом, с ненавистными санками впридачу, утопая по колено в снегу, с красными от ветра лица мы вернулись домой и весь вечер отогревались в бане.

Прошло больше 10 лет. Смуту внес дядька жены, помешанный на зимней рыбалке. Так красочно, со всеми подробностями рассказывая о прелестях зимнего лова, он растеребил все, что можно в рыбацкой душе. Контрольным выстрелом оказался подаренный зимний комбинезон и тулуп. У одного из друзей нашлись лишние зимние чуни, желание и время, и вот на новогодний сочельник вдвоем мы ступили на лед Оки. Ловля на течении с отводом принесла несколько сопичек, а на мормышку позарился небольшой щурок.

Воодушевленный, я подбил на это дело отца, и вот, 13-го января, с цифрой -13 на градуснике авто наше трио выступило навстречу рыбацкому счастью. Местом лова была выбрана небольшая речушка Пара, изобилующая крутыми поворотами, затонами и старицами. Облюбовали с утра один из стоячих затонов, засверлились. Через полчаса на льду появляются еще несколько человек. Вскоре нас обступил частокол из жерлиц и других рыбаков. Клевала исключительно наноплотва.

Пару мотылей, мормышка ложится на дно, и быстрой игрой поднимается вверх, в нескольких сантиметрах от дна практически 100% следует поклевка. Наигравшись вдоволь, решаем проверить на течении. Поднявшись вверх, перед нами открывается очень крутой поворот, буквально расстрелянный лунками, примыкающий к небольшому затончику. Поворот разрезает на две струи небольшой островок, поросший деревьями с изгрызанной зайцами корой.

Течение сильное. Засверливаясь в разных местах, попадаешь то на глубину под 4 метра, то на меляк в 1,5-2. Струю крутит подо льдом, и угадать рельеф дна очень тяжело. Ставлю наобум. На конце тяжелая черная мормышка, выше длинный отвод с крючком. Насадка – мотыль. Периодически поигрываю. Отец с такой же оснасткой садится в стороне, друг с мормышкой обсверливает берега в поисках окуня.

Проходит пару часов. Поклевок нет. Сидеть надоедает, беру «балалайку» с мормышкой, и начинаю обходить лунки, оставляемые другом. Периодически поклевывают мелкие окушки, затончик медленно, но верно оккупируется новыми рыбаками. В таком темпе проходит еще час, перекусываем бутербродами с кофе из термоса. Время переваливает за полдень, решаем ненадолго вернуться в старый затон перед отъездом. Сворачиваю «балалайку» и иду к оставленной на течении удочке. И не нахожу. Старые лунки еще больше сбивают с толку, чувствую, что оставлял где-то здесь – но удочки нет. И вдруг, присмотревшись, в одной из лунок замечаю торчащую наподобие поплавка белую пенопластовую ручку! Ничего не понимая, скидываю рукавицы, вынимаю удочку из воды и начинаю выбирать леску. Выбрав метра полтора и не встретив никакого сопротивления, неожиданно следует сильный удар, и вся выбранная леска моментально исчезает в лунке.

Андреналин жуткий, забываешь о морозе, о мерзнущих пальцах. Встаю у лунки на колени и медленно начинаю выбирать леску. На этот раз выбираю больше, но результат тот же – подойдя к лунке без сильного сопротивления, соперник разворачивается и дает дёру, утаскивая за собой всё выбранную ранее леску, оставляя на пальцах намерзший на леске ледок. После нескольких попыток получается подвести рыбу прямо к лунке, вижу в воде то отливающий золотом бок, то ярко красные плавники. Поднимаю голову и кричу на весь затон другу, в надежде что он богат багориком. В ответ слышу что-то нечленораздельное, и вижу пару десятков глаз, оторвавшихся от своих сторожков.

Все идет по одному сценарию - как только подвожу рыбу к лунке, та сначала встает поперек, а потом дергает на глубину. Думаю стоит сказать спасибо летним фидерным лещам – при малейших попытках сразу стравливаю леску.

И вот она – ПОБЕДА! В очередной раз подвожу заметно уставшую рыбу к лунке, она проскакивает в неё, и я, пальцем поддев под жабру, выкидываю её на лёд. Подходит отец и друг, спешат с затона несколько незнакомых рыбаков. Трофей тяжко переваливается по льду.

-Голавль! – изрекает один из рыбаков, завистливо чмокает, и возвращается к своим лункам.

И пускай это везение чистой воды. Впереди еще почти два месяца,  теплый комбинезон и чуни друга. И отсутствие суеверия.