Все события, описанные в статье, происходили в действительности. Имена действующих лиц, а также название озера изменены.

Здравствуйте, уважаемые читатели журнала!

Предлагаю вам, прямо сейчас, дать ответы на несколько вопросов моего маленького теста. Отвечайте честно, как говорится, положа руку на сердце. Вам нравится, когда вас заставляют что-то делать помимо вашей воли? А если это приказ начальства? Думаете, я сейчас начну вам рассказывать Устав воинской службы или Уголовный кодекс? Уверен, что на все вопросы у вас был четкий ответ «Нет!» А если вам начальство приказывает ехать на рыбалку? Да, да. Именно на рыбалку! Да еще и в служебное время. Скажете, что такого не бывает? Бывает! Еще и не такое бывает. Если я вас хоть чуть-чуть заинтриговал, тогда начну свое повествование.

Человек я военный. Сейчас, правда, уже больше десяти лет как в запасе, но как вы сами понимаете – «бывших» не бывает. Тем более что мечта стать военным зародилась у меня еще во втором классе школы. Итак, предлагаю мысленно перенестись в один их военных гарнизонов Западного театра военных действий. Время действия – конец 80-х и начало 90-х годов прошлого тысячелетия. У меня на погонах были маленькие звездочки, да и не сильно много их было. «Лейтенант… Старшой… Я…».

Лето в разгаре. Мы находимся в сосновом лесу. Подразделение связи, в котором я прохожу службу, выполняет задачу по отработке нормативов для Войск Связи. Уже около недели мы находимся в заданном районе. От зимних квартир нас отделяют несколько десятков километров. Как Вы понимаете, в те года, ни о какой мобильной связи речи и быть не могло. Только кабель или радиосвязь. Ну, еще военный спутник. Но домой-то, жене, по каналам военной спутниковой связи не позвонишь. На время тренировок или учений общение с семьей прекращается. Ни ты не знаешь, что там дома, ни твои близкие ничегошеньки не знают о тебе. С одной стороны это просто, а с другой стороны – это нервы.

Согласно графику выходим на связь со старшим штабом. Старший штаб – «старшее» не бывает. Строгие там начальники. Не дай Бог, радисту нажать на ключ Морзе и выйти в эфир на секунду раньше или на секунду позже! Оценка за сеанс мгновенно будет «неудовлетворительно», независимо от результатов сеанса связи и со всеми вытекающими последствиями – «Выговор», «Строгий выговор», лишение каких-то материальных выплат, вплоть до гауптвахты. Никому не хочется «отличиться» и быть «залетчиком». Ситуацию усугубляет жара и влага. Почти каждый день или ночь идут дожди. Сырость «убивает» больше морально, чем физически. От комаров спасает наличие в аппаратных фильтро-вентиляционных установок (ФВУ), а кому повезло, у кого аппаратная поновее  – кондиционеров. Прилегающие к месту расположения нашего подразделения болота, озера и речушки – просто-таки «расширительный бачок», из которого постоянно испаряются  в атмосферу тонны влаги. Затем, эта влага, подчиняясь закону круговорота воды в природе, обрушивается на наши головы в виде дождя и града. На окружающую красоту в лесу и на полянах уже никто не обращает внимания. Обстановка напряжена до предела. Только и того, что над нашими головами не свистят пули и не рвутся снаряды. По команде руководителя мероприятия периодически облачаемся в общевойсковые защитные комплекты (ОЗК), костюмы Л-1, противогазы и продолжаем отработку задачи в них. Противогазы мы уже ненавидим, как и тех, кто придумал оружие массового поражения и может угрожать нам, нашим родным и близким, нашей стране. Запах свежего леса, так радовавший по началу, уже приелся и начинает вызывать тоску. Говорят, что «среди дубов сам скоро станешь дубом». А здесь сосны. Покрыться иголками и шишками никто не хочет.

Командовал в то время нашим подразделением Николай Иванович Максимов. Настоящий офицер, командир, «отец» всем солдатам, прапорщикам и офицерам нашего подразделения. Величайшего ума и души человек. Великолепный специалист своего дела. Истинный «Батяня-комбат». Ему не надо было два раза что-то повторять. Личный состав выполнял его приказы беспрекословно, точно и в срок. По его взгляду можно было понять, что этим взглядом хочет сказать комбат. Те, кому довелось с ним служить, будут с благодарностью помнить его всегда. Сейчас он уже в запасе, на пенсии. В свободное от работы и ежедневной суеты время ловит рыбку, все на тех же Западных рубежах, нашей бывшей необъятной Родины.

По лесу разносится гул передвижных электропитающих станций, а со стороны Пункта хозяйственного довольствия (ПХД) - просто сумасшедший запах свежего борща. В ожидании начала сеанса, кажется, что слышно как бьются сердца не только у специалистов связи, но и у пролетающих, за стенками аппаратных, насекомых. Такое ощущение, что даже воздух между машинами колеблется с частотой наших сердец. Полдень. Солнце в зените. Между машинами постоянно ходит часовой с автоматом, охраняя экипажи от непрошенных гостей. Ему тоже не сладко. Разговаривать нельзя. Пить воду нельзя. Много чего нельзя. Можно только бдительно нести службу по охране и обороне нашего небольшого узла связи. То комары, то слепни норовят его атаковать. Но часовой, как стойкий оловянный солдатик, начеку. Его спасает только тень от вековых сосен. Мы в аппаратных. Жара и влага делают свое подлое дело. Мозг с организмом тихо радуются предстоящему вкуснейшему обеду…

И вдруг, как гром среди ясного неба, приезжает штабная машина, из которой, с улыбочкой «на все 32», выходит, «свежий, как огурчик», офицер отдела связи вышестоящего штаба Александр Михайлович Самарин. Он курировал нашу часть, и в частности проведение радиотренировок и сеансов связи нашим подразделением. У нас все так складывается здорово. Мы «пропитаны» обстановкой, но… Ну, все. Амба! Солнце жарит еще сильнее.  Небо, почему-то, уже не голубое и лес шумит тревожно. Куда-то улетучился запах борща. Ремень от противогаза еще больнее режет плечо. У тех, кто увидел прибытие Самарина А.М., невольно пролетают в голове ненормативные выражения. «Его только нам и не хватало для полного счастья!» На нашем узле связи уже были офицеры вышестоящего штаба. Они работали с нами с самого начала радиотренировок. К их присутствию мы уже привыкли и легко находим общий язык. Задача-то общая для всех. Весть о прибытии Самарина А.М. разносится по аппаратным со скоростью распространения электромагнитного излучения. То есть, практически мгновенно. А чему тут удивляться? Связисты мы и связь у нас работает безупречно. Мы уже «ненавидим» водителя, который привез Самарина А.М., а также его УАЗик, производителя УАЗика и тех шахтеров и сталеваров, которые добыли уголь и выплавили сталь, из которой в последствии был сделан этот «пепелац»… Цепочку виноватых в прибытии А.М. Самарина можно было бы и нарастить, но мы этого делать по понятным причинам не будем.

Александр Михайлович человек очень порядочный. Как всякий добросовестный офицер, Самарин А.М., если дело касается боевой подготовки, не идет ни на какие компромиссы, тем более со своей совестью. Вникает, до последнего знака в слове, в ситуацию. Он отличный специалист, у которого в голове, как мне кажется, была вся документация, по всей аппаратуре связи, стоящей на вооружении в нашей армии, нормативам, приказам инструкциям и вообще, всём остальном, о чем можно было только подумать. Но для нас самое сложное было то, что Александр Михайлович вникал в любой процесс так, что в его присутствии «дыхнуть» или сделать какое-то движение, даже глазами, в сторону, где-то что-то смухлевать или упростить расценивалось как саботаж, диверсия или даже преступление. Не меньше! Не делая послаблений ни для себя, ни для кого другого, Самарин А.М. не просто стоял над душой, а «давил» своим присутствием и это очень напрягало. Увеличивалась вероятность допустить какую-то ошибку. А никто, никаких ошибок, ни при каких обстоятельствах, допустить не мог. Просто не имел права.

Мысль в голове №1: «Почему?! Зачем он нам нужен?! Мы его любим и уважаем, только зачем к нам приезжать?! Мы сами справимся! Мы профессионалы и контроль «сверху» нам ни к чему». 

Но, как и у каждого нормального человека, у Сан Михалыча была «слабинка». Он любил рыбалку. Мы с комбатом это знали, потому что сами были действующими рыбаками. Не раз скрещивали мы свои спиннинги и удочки на рыбалках, в свободное от службы время. Мы – выпускники одного училища и жили в одном доме. Общение у нас происходило не только на уровне Уставов и Приказов, но и на широком уровне – уровне семей.

Естественно, что снастей на сеансы связи и радиотренировки Самарин А.М. с собой не брал. Зато, среди нас были рыболовы-любители, у которых в аппаратных связи всегда можно было найти леску, крючки, поплавки, грузила и даже блёсны. Все понимают то, что «Саня» сейчас тут всех «достанет». А если будет допущена хоть малейшая ошибка, то «выговор» от руководителя тренировки, из «самого старшего штаба», покажется маленьким укусом комара. Что делать?!

Тут есть два варианта. Первый – продолжать работать вместе с Самариным. Но это означает быть «приговоренным инквизицией». Второй вариант – красиво избавиться от него. Вопрос лишь в том – как? «Физическое устранение» Самарина А.М. не входит в наши планы. Жестоко и несправедливо. А как? Лихорадочно соображаем… Грибы? Все в округе вытоптано жителями близлежащих сел и личным составом нашего подразделения. Не насобираем. Да и в грибах надо разбираться, чтобы не нарваться на ядовитые. И что с ними делать после сбора? Думайте, мужики! Думайте!

Есть! Вот она, спасительная мысль! Рыбалка! Срочно увезти Самарина на рыбалку! Но, если отправить на рыбалку его одного, то у него может возникнуть подозрение, что в проведении радиотренировки и этой рыбалке что-то «не так». Значит надо все обставить так, чтобы это выглядело естественно. И тут, как по мановению волшебной палочки доброй феи, нам приходит сигнал, что следующий сеанс связи переносится на сутки. Это значит, что кто-то из наших армейских подразделений связи, будет отрабатывать свои учебные вопросы со старшим штабом. Это значит, что у нас есть сутки свободного времени. Это, конечно, все условно, сутки свободного времени. Как бы ни так!

За это время надо проверить и подготовить оборудование и документацию, поработать с личным составом срочной службы. В конце концов, убедиться, что влажность почвы позволяет электрическому «заземлению» аппаратных  быть надежной защитой личного состава от поражения электрическим током и проводником для электронов. Задач много. Но, как минимум, до заката Солнца можно будет порыбачить! Однако кто будет «развлекать» Самарина на рыбалке? У комбата задач «выше крыши». Ему тоже хочется поехать на рыбалку, но должность, как говорится, обязывает быть на месте и руководить узлом. Что ж, капитан покидает судно последним. Морской Закон действует и на суше. Понимая друг друга с Николаем Ивановичем с полуслова, я быстро передаю ему дежурство по смене. Т.е. я уже, как бы свободен.

Все знают, что рыбу можно ловить и руками, но лучше иметь снасти. Быстро в голове прикидываю маршрут своего движения и со скоростью «благородного молодого оленя», в быстром темпе обхожу аппаратные связи узловских рыбачков. Как молодой Чингиз-Хан собираю «подать», у кого есть какие снасти для выезда на рыбалку. Скажете, что ни один рыбак не даст свою удочку другому? Правильно. И я бы не дал. Но слова о том, что «на узле связи Самарин А.М.», действуют на многих магически. Все хотят, чтобы «Саня» был как можно подальше от всех. Поэтому, в руках уже несколько мотков лески, крючки, стеклопластиковые и бамбуковые удилища, поплавки…Сбор «десятины» прошел быстро. 

Тем временем Николай Иванович определяет состав рыболовной бригады. И тут возникает непредвиденная проблема. Для донок с резиновыми амортизаторами нет подходящих грузил. Катастрофа! Где найти в лесной глуши хоть какой-то мало-мальски подходящий груз? Половинка кирпича меня бы устроила. Но где её взять? Ни одного камня нет в радиусе взгляда. Бегу к энергетикам. У них есть дизеля. Может хоть гайку дадут большого размера? Облом. Гаек нет. Но, главный «энерджайзер» показывает мне глазами на резервный дизель, который находится в состоянии планового технического обслуживания. Что с него снять? Головку блока? Тяжелая, неудобная…  Далеко не кину. Поршень? Легкий. Да и поршень! Вообще ты, парень, обнаглел, хоть и «старлей»! «Начальник дизеля» берет огромный ключ и откручивает резиново-металлическую амортизационную подушку размером с ладонь, на которой стоит дизель. Я в шоке. Спрашиваю: «А если придется запускаться? Что тогда?» Ответ сурового «энерджайзера»: «Ничего, дизель пока и так поработает, вам нужнее. Я же понимаю. Бери еще парочку. Если «утопишь», найдем еще. А если не «утопишь» – привезете, поставим обратно». Забираю 4 штуки. С каждой опоры по подушке. На всякий случай. А случаи бывают всякие!

Александр Михалыч еще «не въехав» в ситуацию, думая, что «так надо», пытается вникнуть в суть происходящего. Он видит какую-то суету на узле, но не может понять, что происходит. Комбат хитро улыбается. Я сохраняю выражение лица на уровне «Извините! Выполняю приказание непосредственного начальника. Озадачен». Это его несколько настораживает. Однако, проведенные в течение недели радиосеансы и радиотренировки «самым высоким штабом» у нас оценены только на «хорошо» и «отлично». Причем,  оценок «отлично» значительно больше, чем «хорошо».

Самарина А. это слегка успокаивает, и он теряет бдительность. На мгновение. Но этого было достаточно, чтобы в проеме двери аппаратной я незаметно показал комбату, что у меня имеется в наличии из рыболовных орудий. Быстро собирается бригада на военную рыбалку. Этакой «милитари фишинг». Нас человек 10. Комбат торжественно объявляет: «За успешно проведенные радиотренировки личный состав (дальше следуют фамилии рыбаков) награждается поездкой на рыбалку на озеро Круглое!». Обращаясь к Самарину А.М. комбат  спрашивает: «Александр Михайлович! Не желаете присоединиться?» Сан Михалыч от такого предложения даже опешил: «А как же радиотренировки?!» На что комбат ответил, что «…У нас сейчас перерыв на сутки, и он не поедет, потому что хочет немного отдохнуть и подготовиться к следующему сеансу связи».

Но я-то знаю, как сильно нашему комбату хочется на рыбалку! У него есть даже своя персональная удочка. Но, он – мужчина. Старый, мудрый воин. И никакой хан Батый с ним рядом не валялся! Мне стыдно… Смотрю, как провинившийся кот, в глаза комбату и читаю в них примерно такое: «Надо, Юрик! Надо! Ты же понимаешь, что Самарин будет лезть во все щели. Он замучит и мертвого! Он будет напрягать наших специалистов. Только не в этот раз. Возьми его «на себя»!». Я понимаю, что это Приказ! Даже не просьба – Приказ! Пусть он, может быть формально и неправильный, но мудрый по жизни и очень необходим в данной ситуации. Комбат, как Александр Матросов, «лег на амбразуру ДЗОТа», только для того, чтобы оградить личный состав специалистов связи от вездесущего Самарина А.М. Деваться некуда. Скажите, вам надо 2 раза предлагать поехать на рыбалку? Сколько вам надо времени на сборы? То-то и оно. Вы меня понимаете. 

Военные рыбачки из числа офицеров и прапорщиков подразделения, назначенные на «рыбалку в стиле милитари», оставив за себя на дежурстве своих помощников, дружно кинулись заготавливать наживку. Кто-то помчался к полевой кухне за хлебом и вареной картошкой. Кто-то, схватив лопату, принялся что-то копать в сосновом лесу. Кто-то с топором метнулся искать старые пеньки и сухие деревья, а я пошел организовывать автомобиль для выезда бригады «рыболовов по необходимости». Для оперативных выездов у нас есть КШМ (командно-штабная машина), на базе полноприводного ГАЗ-66. А это значит, что мы проедем везде. Да и связь с комбатом нам не помешает. Мало ли чего… Кто не в курсе – на борту КШМ находится 4 радиостанции КВ и УКВ диапазонов. При желании можно «качнуть связь» на 300 км! Такая своеобразная «мобильная связь на колесах». А как иначе? Мы же связисты! Николай Иванович назначает старшего группы, отдает приказ на марш и мы, счастливые, быстро идем к машине. Поехать с нами на рыбалку изъявили желание и некоторые офицеры отдела связи. 

Те, кто в нашей части служил не первый год, уже знали, что, примерно в 20 минутах езды от нашего расположения, есть очень красивое озеро. Называется оно Круглое. Хотя на самом деле, оно имеет немного вытянутую форму. Его длина и ширина около 2 км. В нем водится карась, лещ, щука, окунь, плотва, краснопёрка, ёрш. Окружают озеро торфяники. В те времена, торф уже практически не добывали, но узкоколейка еще оставалась. Я думаю, что и само озеро было образовано на месте какого-то выгоревшего торфяника. Возможно, удар молнии его и породил. Я такие озера встречал в Украине и рыбачил на них.

Берега озера местами поросли кустарником. Подступы к воде хорошие. Местные рыбаки выходят на воду на самодельных или надувных лодках. Интересно то, что некоторые деревья, которые растут по берегам озера, почему-то не хотят гореть, когда пытаешься из них зажечь костер. 

Все. Выезд. Через какое-то время мы уже на месте. Доехали без происшествий, все нормально. Пока ехали, Самарин успел рассказать пару анекдотов, местные весельчаки-балагуры его поддержали, так что компания сложилась и настроение у всех отличное. И это хорошо. А что нам делить или «ловить», кроме кайфа от рыбалки? Тем более, людям не помешает немножко расслабиться. Позабыт запах вкусно пахнущего борща. Никто не жалуется на то, что останется сегодня без обеда, а возможно и без ужина. Ничего. Тем, кто остался больше достанется. А те, кому посчастливилось попасть на рыбалку, потом будут с благодарностью вспоминать комбата. Да и вообще, такие мероприятия, они сближают людей, позволяют понять друг друга лучше, и это сказывается на работе при взаимодействии друг с другом. Вот уже и Самарин А.М. не кажется каким-то суровым. Он, как автомат Калашникова, уже «заряжен и нацелен» на рыбалку. Звучит команда «К машине!» и все дружно выпрыгивают из кунга. КУНГ – это Кузов Универсальный Нормальных Габаритов. Но никак не будка. Будка – это у собаки домик. 

Быстренько разобрали приготовленные снасти и пошли занимать места на берегу. Глаз фиксирует отсутствие на воде и на берегах местных рыбаков из близлежащих населенных пунктов. Места на берегу обычно хватает всем. Главное – бережно относиться к природе. И тогда она тебе отплатит тем же. Погода начинает портиться на глазах. Сильно парит, от влаги тяжело дышать. Небо начинает покрываться свинцовыми тучами. Но мы спокойны. У нас есть «колеса» и «крыша». В случае чего – рванём обратно. 

Мне досталась бамбуковая удочка и донка с резиновым амортизатором. Удочка заброшена. На червя и личинку короеда потихоньку поклевывают окунь и ёрш размером с ладошку. Ну, ничего. Где-то есть и «дедушки с бабушками». Зато сам процесс! Обстановка. Смена картинки перед глазами. Не слышно звуков работающих электро- и бензоагрегатов. Красота!

Улучив перерыв в клеве на удочку, настраиваю «резинку». Коллеги рыболовы разместились где-то по кустам. Оглянулся. Вокруг никого. Ну, думаю, далеко все разошлись. Тем лучше. Никто мешать не будет. Если бы я тогда мог предположить, как скоро мне понадобиться «помощь друга». А пока - только рыбалка. 

Для меня рыбалка, почти интимный процесс. А тут побыть самому… Наедине с природой. Ну, что может быть лучше?! Какой же это кайф! Сразу возникают мысли о доме, о семье... Как они там? Неделю уже не видел жену и дочку. У меня маленькая дочка и на рыбалку ей пока еще рано ездить…

Тишина. Деревья стоят, опустив свои руки-ветки. Даже птицы перестали подавать голоса. Природа замерла в ожидании какого-то небесного чуда. Ветра почти нет. Только ласточки летают над озером. Присутствие в кустах некоторых рыбачков можно вычислить по дыму от сигарет, который поднимается вертикально вверх. Пейзаж, почти как на картинах Архипа Куинджи.

Ловить рыбу в озере – одно удовольствие! Дно торфяное. Почти ровное. Глубина в месте заброса донки около 2,5 метров. От уреза берега до воды, примерно полметра. Местами вода подходит прямо к ногам. В 3 – 5 метрах от береговой линии растет полоса камыша шириной метра три. На насиженных местах есть «окна», в которые можно смело бросать «резинку». Привязываю «сувенирные» амортизационные подушки от дизеля в качестве груза. Заброс! Есть. Поводки установлены. Червяк и хлебные катышки на крючках. «Поехали!» Карась граммов по 250 – 300 клюет как по заказу. Сходов рыбы практически нет. На удочку количество поклевок уменьшилось. Выбираю ее из воды и откладываю в сторону. Теперь все мое внимание только на «резинку». В качестве сигнализатора поклевок небольшая, но тяжелая деревянная палочка, вырезанная прямо на берегу из какого-то дерева, похожего на рябину. Даже не разобрался, что это было за дерево. Рябина – не рябина. Да какая сейчас разница? Каждая секунда дорога. Время-то идет. Вместо садка – резиновое ведро с полевой кухни. Начальник ПХД дал на время рыбалки, предупредив: «Я тебе ведро, и ты мне ведро. Только полное! Бойцов кормить надо». Я и сам понимаю, что голодный боец – не боец. Буду стараться, товарищ прапорщик! Карась не дает возможности даже покурить. На вставке 5 крючков. Делал ее прапорщик Андрей Иволгин. Вот молодец, Андрюша! Просто, Мастер Золотые руки! Такие снасти делает – закачаешься. В этот раз Андрей с нами не поехал. Он остался на дежурстве. В очередной раз вспоминаю Андрея добрыми словами за качественно выполненную снасть.

В азарте ловли перестал пользоваться страховочным прутом, для фиксации лески донки с резиновым амортизатором при извлечении ее на берег. А что? Зубами зажал вставку, снял карася. Вот он уже полетел в ведро. Ха! Караси не только хорошо плавать умеют, но и на короткие дистанции по воздуху летают классно! Червя на крючки через одного, на остальные хлебный мякиш. Плавно стравливаю леску в воду. Очередная поклевка. Карась разошелся не на шутку! Снова поклевка! Сколько крючков, столько карасей. Гирлянды! Жадность затмила разум и взор. Передвигаюсь по берегу, уже не глядя под ноги. Ведро заполняется быстро. Скоро его уже будет мало. Ладно, об этом потом подумаю. А пока… Процесс уже доведен почти до автоматизма. Потоки адреналина где-то внутри моего организма делают свое дело. Полевую фуражку закинул куда-то на кусты. Какой радиосеанс? Какая радиотренировка? Все забыто! Недельной усталости, как и не бывало. Возбужденный от постоянного движения я не прекращаю процесс. Разгорячен до такой степени, что не замечаю ничего вокруг. Пот заливает лоб и глаза. Только успеваю вытереть лицо от пота носовым платком, и процесс продолжается дальше. Чувствую, как кровь приливает к лицу. Караси попадаются все крупнее и крупнее. Уже приходится проявлять какое-то мастерство, чтобы вывести их на берег, не оборвав поводки. Подсака-то нет. Уже не постепенно стравливаю леску в воду, а просто отпускаю ее с наживленными крючками. Резинка классная. Тянет здорово! Я ее выменял на японские крючки у офицера с соседнего батальона. Крючки с наживкой с шумом влетают в глубину озера. Азарт! Безумство! Экстаз!

В очередной раз выбираю лесочную вставку с пойманными карасями на берег. Зажимаю ее зубами возле первого от воды крючка, снимаю ближайших ко мне карасей и собираюсь перенасаживать освободившиеся крючки, как тут… Нет, дождь не пошел и Солнце не погасло и караси не заговорили человечьим голосом. В самый неподходящий момент я получил подлый «удар в спину». Сама матушка-природа сказала мне: «Юрик! Не спеши!»

Какой-то местный, серый, наглый, голодный, маленький комарик, пользуясь отсутствием ветра и потерей мной бдительности, жалит меня в левый глаз. Вскрикнув от неожиданности и от боли, я разжимаю зубы. Леска, увлекаемая резинкой, резко пошла на глубину. Два свободных от карасей крючка впились мне в пальцы рук, один крючок зацепился за одежду, но самое главное – еще один крюк пробил мне, почти насквозь, верхнюю губу. В глазах фиолетовые огоньки как от электросварки. Опаньки! Я пойман на собственные крючки! Шок!!! Боль! Обида! Досада! Слов нет! Ругаюсь в уме. Крючки-то были, примерно №8, по «советской классификации». Острые, кованные. Мы же не на мелкую рыбку собирались. Свести руки вместе и дотянуться до крючка в губе не могу. Поводки не пускают. А резинка тянет меня за губу в воду!

Сначала делаю попытки освободиться от крючков самостоятельно. Ничего не получается. Больно, неудобно, рядом никого нет! Стою уже почти у самой воды, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть в воду. Пытаюсь глазами ослабить резинку. Еще чуток и я буду вынужден, не по своей воле, искупаться в озере в сапогах и портупее. Молю Бога! Други! Где вы?! О рыбалке уже не думаю. Как бы самому не стать «рыбой». Карась, который еще висит на поводке вставки, трепещется, вызывая дополнительное чувство боли и загоняя крючки глубже в мое тело. Я начинаю понимать карасей на крючке.

Мысленно обращаюсь к ним: «Сволочи! Зачем вы попались?! Зачем я вас ловил? Был бы сейчас дежурным по узлу связи, и все было бы «окейно»!» В голове проносится мысль: «Хорошие амортизационные подушки мне дал дизелист! Хорошо резинку держат! Хоть бы сдвинулись с места». Да где там! Они впились в торфяное дно, как крючки в меня. Пытаюсь как-то дотянуться до ближайших кустов, чтобы накинуть на их ветки леску. В пылу борьбы за свое благополучие, цепляю ногой выложенную на берегу удочку. Она попадает между ног, спотыкаюсь, с трудом балансирую телом и чудом не падаю в воду. Малейшее мое движение отзывается адской болью в губе и пальцах.

Ну, думаю: «Вот тебе, Юрик, и Юрьев День! Рыбачок хренов!» Сколько раз комбат говорил о соблюдении техники безопасности? В том числе и на рыбалке. Говорил? Говорил. Ты, каким местом то слушал? Это тебе урок за беспечность. А теперь что? Остается одно, звать на помощь. Сквозь зубы пытаюсь кричать: «Памагыте!!!». Никто не отзывается. Раз, два, три.... Это скорее не звуки, а мольба о помощи. Хоть бы кто выглянул из-за кустов. Да где там! Все увлечены рыбалкой. Все ловят рыбку. Тишина была мне ответом. После раза десятого, метрах в 20 справа и слева от меня, кто-то произнес: «Чего орёшь? Чего прикалываешься? Чё, не клюет? Что там у тебя, что-то срочное?»

Произносить длинные предложение не могу. Крючки впиваются все сильнее. Вот один уже проколол палец насквозь. Что будет с губой? Снова пытаюсь звать на помощь. Реакция коллег нулевая. Все ясно! Сам попался, сам и выпутывайся. Тут я вспоминаю выражение нашего известного сатирика Михал Михалыча Жванецкого – «Среди имен спасителей, помни только имя своё!» Я уж не помню точно, какое движение телом я исполнил, глаза застилал фиолетово-сиреневый свет, только, на какое-то мгновение мне удалось придержать леску зубами еще раз, что позволило извлечь один из крючков, который торчал в руке. Превозмогая боль, я постепенно избавляюсь от крючка в губе. А затем уже я продвинул крючок насквозь через другой палец.

А что было делать? Хорошо, что в детстве смотрел фильмы про индейцев. Там стрелы из тела извлекали, ломая стрелу и только в направлении вперед. Так и у меня. Бородка крючка прошла сквозь кожу и в обратную сторону, при всем желании, она бы не пошла. Понятно, что кусачек или пассатижей под руками не было. Наша машина далеко. Не дойду сейчас. Как только я закончил операцию без наркоза по своему спасению, из кустов дружно начали выходить мои коллеги-рыболовы. Было такое ощущение, что они специально ждали, когда я сам выпутаюсь из зацепистых лап снасти. Конечно, они-то ничего не видели и не знали. Что поделаешь? Сам виноват! Комбат предупреждал о соблюдении мер техники безопасности на рыбалке. Кто-то меня спросил: «Ты чего звал? Что-то случилось?» Что я мог ответить? Рассказывать, как я сам себя поймал? Как меня комарик чуть не столкнул в воду? Было и больно и обидно и смешно. Хорошо, что у меня есть чувство юмора. Почему-то вдруг подумалось, что это была месть карасей, за их поимку. Но я на них не рассердился. И уже вечером они были украшением стола для личного состава нашего подразделения.

На этом наша рыбалка была закончена. Клев прекратился как раз в тот момент, когда я попался на крючки. Просто коллеги-рыбачки еще решили подождать поклевок, но, так и не дождавшись, стали собираться назад, в расположение подразделения. Резко хлынул ливень с молнией, громом и градом. «Вот тебе и затишье перед бурей», - подумал я, но теперь было уже все равно. ГАЗ-66 уже вез нас по грунтовке, в расположение нашего подразделения. Пора было снова заниматься делом. Профессиональным делом.

После приезда на место, я вернул злополучную амортизационную подушку от дизеля «энерджайзеру» со словами: «Лучше бы ты мне ее не давал». Он так и не понял, что я этим хотел сказать. А объяснять я уже не стал. Проколотая рыболовным крючком моя губа предлагала мне быть немногословным. Она все больше и больше распухала, становясь похожей на вареник с вишнями.

На следующий день Самарин А.М. уехал, оставив нас наедине с задачами командования, с которыми мы достойно справились. Впечатлений о рыбалке у него хватило надолго. Через неделю, после нашего возвращения в часть, я застал такую картину. Находясь на пункте управления узлом связи и попивая чай, он взахлеб делился впечатлениями о рыбалке с офицерами штаба. Александр Михалыч тогда тоже хорошо отловился. К его чести надо сказать, что всех своих карасей он отдал в походную столовую. Все, кто был в тот день на рыбалке, сдали туда свои уловы. Ведь нам главное – процесс! Да и солдатиков побаловать свежачком – дело святое. Начальник пункта хозяйственного довольствия хотя с нами и не ездил, но рыбак он знатный. Уха на следующий день была непревзойденной.

Так прошла моя одна из рыбалок «в стиле милитари». Надолго я запомнил эту рыбалку и тех карасей, которые мне так жестоко отомстили за свою поимку. Может быть даже ценой своей жизни, призвав на помощь маленького серого комарика.

Пару лет спустя, после наших «военных рыбалок», и службы в нашей системе Александр Михайлович Самарин попал служить в одну из «горячих точек». Благодаря военной связи мы часто с ним общались. Через несколько лет он вернулся на Родину, к семье, в полном здравии. Здравствует Михалыч и поныне. Но, это уже совсем другая история, о братской выручке и взаимопомощи. А на рыбалку мы с комбатом и с Самариным ездили еще не раз. Леску с крючками зубами я больше не зажимал никогда. И вам не советую этого делать! Пусть, лучше на одного карася вы поймаете меньше. Зато губы у вас будут целыми, и вы сможете целоваться со своими любимыми после рыбалки! Удачи вам, коллеги! 

В статье использованы фотографии Сергея Климова, а также из архива сайта.

Статья публиковалась в журнале "Salapin.ru Magazine" N13

Зарегистрируйтесь или войдите под своим именем, чтобы прокомментировать