Через тернии – к везению

ГлавнаяСтатьиВсе статьиСтатья

Долгие годы могут пройти, пока не клюнет что-то нужное.

Впереди лежал захватывающий путь километра в три...

Печальный опыт забыть трудно. С детства болея летней рыбалкой – сначала поплавком, потом фидером – к зимней, однако, испытывал весьма двоякие чувства. Первый зимний поход состоялся лет в 10, естественно, под контролем родителей. Отец желал приобщить отрока к таинству зимнего лова, а мать желала, чтобы сын себе на радостях что-нибудь не отморозил. В результате на мне собрался безумный симбиоз всех зимних вещей, имеющихся в доме, обещавшие мне несравненный комфорт и тепло.

Наш дуэт выдвинулся на озеро Преслино, среди местных рыбаков переименованное почему-то в банальную Пресню. Еще горели ночные фонари, подпирая иссиня-черное небо, хрустел под ногами промороженный снег, а я, шумно пыхтя в колючий шарф и оставляя на нем свое замерзающее дыхание, бодро шагал за отцом, представляя невероятные трофеи и переживая, как я буду протаскивать их в такую маленькую лунку.

Впереди лежал захватывающий путь километра в 3, с препятствиями в виде спуска с горы к реке и перехода через реку в районе так называемого «лягушатника». Путь к озеру занял добрых полтора часа. Ящик, который я нес, перекочевал к отцу, и, в конце концов, трясясь от нетерпения, я ступил на озерный лёд. Пара десятков человек были разбросаны по всему озеру, недолго походив, мы примкнули к небольшой кучке рыбаков. Отец, присев на ящик, закурил, и, загадочно улыбаясь, протянул мне самодельный, выкрашенный в светло-голубой цвет, бур.

Как это легко со стороны! Вжик, и бур жадно вгрызается в лёд, исчезает в перемолотой шуге шнек, слышится характерный «брууум», и бур выдергивается из готовой лунки, разбрасывая вокруг себя мелкую поверженную снежно-ледяную жижу.

Но как это легко со стороны! Я же, сопя, пыхтя, в сползшем носке, в потной от натуги шапке, яростно (как казалось мне) наваливался обеими руками на ручки бура, но он лишь жалобно скрипел, периодически мертво застревая во льду.

Докурив, отец сжалился, добурил зачатки лунки, выгреб мокрую шугу, из баночки высыпал в лунку ароматных сухарей. Я, потихоньку отходя от поражения с буром, с интересом наблюдал за его действиями. Насадив мотылька, отец опустил мормышку в лунку, объяснил как нужно играть сторожком, и наконец, вручил мне удочку.

Вот оно! Чуть не высунув язык от волнения, я принялся за великое действо игры мормышкой. Вверх, вниз. Побыстрее! Вот тут надо притормозить, а тут пошевелить,  как будто это не холодная железяка, а вкусная букашка. Сейчас я положу её на дно, и медленно потяну, и обязательно её схватит самая юркая рыбешка...

Запал начал иссякать через пару часов. Отец периодически подходил, меняя мне мотылей и наливая из термоса горячего чая. К слову, клевало плохо у всех вокруг, но меня это тогда мало интересовало.

Вторая попытка состоялась лет в 18. Всё тоже Преслино, тот же голубой бур и ваш возмужавший слуга в компании товарищей. В комплекте прилагались здоровые самодельные санки, на которые водрузились все ящики. Впрягались в них по двое, свободные же товарищи периодически пытались безуспешно прибавить свой вес к этой конструкции, щедро одариваемые тумаками. Таким гуртом, с шутками и смехом, добрели до озера. Из одного ящика появилась бутылка водки, мороженое сало с лучком, черный хлеб. День предстоял веселый, но не тут-то было. Через пару часов поднялся безумный ветер, несущий мелкую снежную пыль и продувающий до мозга костей. Попытки соорудить сначала из снега, потом из санок некую защиту увенчались крахом. Сцену пути назад можно было включить в какой-нибудь малобюджетный фильм-апокалипсис. Задуваемые снегом, с ненавистными санками в придачу, утопая по колено в снегу, с красными от ветра лицами, мы вернулись домой и весь вечер отогревались в бане.

Голавль!

Прошло больше 10 лет. Смуту внес дядька жены, помешанный на зимней рыбалке. Так красочно, со всеми подробностями рассказывая о прелестях зимнего лова, он растеребил все, что можно, в моей рыбацкой душе. Контрольным выстрелом оказался подаренный им зимний комбинезон и тулуп. У одного из друзей нашлись лишние зимние чуни, желание и время, и вот, на новогодний сочельник вдвоем мы ступили на лед Оки. Ловля на течении с отводом принесла несколько сопичек, а на мормышку позарился небольшой щурок.

Воодушевленный, я подбил на это дело отца, и вот, ранним утром 13-го января, с цифрой -13 на градуснике авто наше трио выступило навстречу рыбацкому счастью. Местом лова была выбрана небольшая речушка Пара, изобилующая крутыми поворотами, затонами и старицами. Облюбовали с утра один из стоячих затонов, засверлились. Начинался обычный зимний день, огромный красный шар солнца, высунувшись было из-за горизонта, тут же спрятался в дымке облаков, освещая все неярким холодным светом. Через полчаса на льду появляются еще несколько человек, и вскоре нас обступил частокол из жерлиц и других рыболовов.

Глубина порядка полтора метра. Небольшая «балалайка» оснащена черной мормышкой-капелькой с парой ярких бусинок на цевье. Пара мотылей, мормышка ложится на дно, и быстрой игрой поднимается вверх, в нескольких сантиметрах от дна практически 100% следует поклевка. Клюет исключительно наноплотва, очень много сходов, часто у самой лунки, причем даже чуть пожеванный мотыль резко теряет гастрономические качества в глазах рыбешек. Наигравшись вдоволь, решаем попробовать себя на течении. Поднявшись вверх по речушке, по изрезанной лыжами тропке, выходим к очень крутому повороту, буквально расстрелянному лунками. С наружной стороны поворота речка примыкает к небольшому затончику, саму речушку разрезает на две струи небольшой островок, поросший деревьями с изгрызанной зайцами корой.

Течение сильное. Засверливаясь в разных местах, попадаешь то на глубину под 4 метра, то на меляк в 1,5-2. Струю крутит подо льдом, и угадать рельеф дна очень тяжело. Ставлю наобум. На конце тяжелая черная мормышка, очень похожая на популярный чёртик, но с одним крючком, чуть выше – длинный, петля в петлю, отвод с крючком. Насадка – пучок мотыля. Оснастка опускается до дна и периодически поигрывается. Отец с такой же оснасткой садится левее, друг с мормышкой обсверливает берега в поисках окуня.

...и полное отсутствие суеверия!

Проходит пара часов. Поклевок нет ни у кого. Сидеть надоедает, беру «балалайку» с мормышкой, и начинаю в затончике обходить лунки, оставляемые другом. Глубина не более метра, периодически поклевывают мелкие окушки, затончик медленно, но верно оккупируется новыми рыболовами. В таком темпе проходит час, перекусываем бутербродами с кофе из термоса. Время переваливает за полдень, решаем ненадолго вернуться в старый затон перед отъездом. Сворачиваю «балалайку» и иду к оставленной на течении удочке. И не нахожу. Старые лунки еще больше сбивают с толку, чувствую, что оставлял где-то здесь – но удочки нет. В недоумении топчусь на небольшом пятачке, и вдруг, присмотревшись, в одной из лунок замечаю торчащую наподобие поплавка белую пенопластовую ручку! Ничего не понимая, скидываю рукавицы, вынимаю удочку из воды и начинаю выбирать леску. Выбираю метра полтора, не встречая никакого сопротивления, и вдруг неожиданно следует сильный удар, и вся выбранная леска моментально исчезает в лунке.

Андреналин жуткий, забываешь о морозе, о мерзнущих пальцах. Встаю у лунки на колени и медленно начинаю выбирать леску из лунки. На этот раз выбираю больше, но результат тот же – подойдя к лунке без сильного сопротивления, соперник разворачивается и дает дёру, утаскивая за собой всю выбранную ранее леску, оставляя на пальцах намерзший на леске ледок. После нескольких попыток получается подвести рыбу прямо к лунке, вижу в воде то отливающий золотом бок, то ярко красные плавники. Поднимаю голову и кричу на весь затон другу, в надежде что он богат багориком. В ответ слышу что-то нечленораздельное, и вижу пару десятков глаз, оторвавшихся от своих сторожков.
Все идет по одному сценарию – как только подвожу рыбу к лунке, та сначала встает поперек, а потом дергает на глубину. Думаю, стоит сказать спасибо летним фидерным лещам – при малейших попытках сразу стравливаю леску.

И вот она – ПОБЕДА! В очередной раз подвожу заметно уставшую рыбу к лунке, она проскакивает в неё, и я, пальцем поддев под жабру, выкидываю её на лёд. Подходит отец и друг, спешат с затона несколько незнакомых рыбаков. Трофей тяжко переваливается по льду.

– Голавль! – изрекает один из рыбаков, завистливо чмокает и возвращается к своим лункам.

И пускай это везение чистой воды. Впереди еще почти два месяца,  теплый комбинезон и чуни друга. И полное отсутствие суеверия.
 

Статья публиковалась в журнале "Salapin.ru Magazine" N16

 

6