В один из выходных внезапно заехали в родовое имение. Полтора года все никак, а тут раз – и заехали. Билеты на поезд купили в последний момент, собирались наспех, уезжали в ночь. В итоге не взял с собой ни снастей с наживками, ни даже фотоаппарата с объективами. Опуская подробности собственно отдыха, остановлюсь на рыболовецкой его части. А она, эта самая часть, таки имела место.

Прежде всего, был нанесен визит на небольшой прудик, изобилующий живцовым карасем. На пруду удалось славно половить «пятачков» короткой махалкой, отвести, так сказать, душу. Попытка задуматься: куда и зачем следует человеку отводить свою душу, – ни к чему гениальному не привела, ну да Бог с ней.

Вторая и главная часть рыболовецкой главы отдыха касалась линя. Линь – вещь в себе, это все знают. И как иной раз бывает с женщинами, линь, не столь прекрасен сам по себе, сколь великолепны и ярки мечты о нем и образы его. Впрочем, как и с женщинами, это сугубый вопрос личных предпочтений. Поэтому оставим его без близкого рассмотрения.

Выяснилось, что до недавнего времени пути линя и местных рыболовов как-то не пересекались. И длилось это до тех пор, пока свой взор на объект нашего рассказа не обратили фанаты от рыбалки, быстро определившие ключевые тактики и стратегии ловли красноглазого. И дело, в целом, пошло. Уж насколько далеко оно зашло – говорить затруднительно, ибо тесен фанатский рыболовный мирок на местах, но – пошло. Наиболее распространенная и успешная стратегия ловли линя выглядит примерно так: вдоль камыша ставится сеть. К счастью, умельцы от рыбалки отбрасывают этот вариант и орудуют в основном летней поплавочной снастью или летней же мормышкой. Подобно тому, как толковые самураи способны увидеть Вселенную в капле воды, при ближайшем рассмотрении за внешне незатейливым действием сокрыта эволюция от бессмысленного ожидания к осмысленному поиску.

Жилой линь, в целом, класть хотел на прикормку. Не то чтобы он не выходит на прикормку, не то, чтобы прикормка не играет вообще никакой роли, и приваживание лишено всякого смысла. Конечно, нет. Но, в отличие от привычных нам плотвы, леща и даже карпа, линь в высшей степени привязан к месту, к точкам ловли. В этом, кстати, линь схож с карпом. Но если карпу, все же, бывает свойственен какой-то свободный поиск, обусловленные погодными изменениями перемещения по водоему, то линь, складывается ощущение, как по рельсам ездит своими маршрутами. И обнаружение этих маршрутов – обязательно для успешной ловли. 

Местная ловля линя выглядит так: рыболов забредает в воду от «по колено» до «по пояс», и в поле тростника или другой вертикально ориентированной водной растительности ищет или создает небольшие оконца, свободные от растений. Насколько плотным может быть поле тростника и насколько малыми могут быть оконца, по словесному описанию лично я постичь не смог. Когда меня привезли на берег, облачили в забродный костюм химзащиты, дали удочку и рассказали что делать, я все выслушал, пять раз переспросил и уточнил, и только после этого двинулся к воде.

Сделав несколько шагов, я не смог непосредственно на местности понять: как и куда нужно заходить, где и какие оконца искать и делать. Передо мной зеленой щеткой расстилался сплошной ковер тростника. Когда я говорю сплошной, я имею в виду сплошной: трава стояла стеной без каких либо оконцев и прогалов. Расстояние между отдельными травинками, я бы сказал, составляло от одного до пары сантиметров. И так – на сто пятьдесят метров вдоль берега и на двадцать – двадцать пять метров от него. По всему этому пространству вдоль и поперек без видимой закономерности тянулись полосы примятой травы. Местами поверх лежали пуки и отвалы скошенного, жухлого тростника. «Оконцев» – нигде видно не было.

Тогда я решил, что оконца – они дальше, у открытой воды, и побрел туда. Подошел к краю тростникового поля и оказался почти по грудь в воде, на пределе возможностей забродника. Окон, понятно, не было и здесь, да и удочка, в поднятых вверх во избежание обмачивания локтей руках, как-то мало соответствовала описанию ловли «ловишь на глубине сантиметров тридцать – сорок». Содержательных идей у меня не осталось, и я решил попробовать ловить не так, как мне сказали, а так как лично мне казалось правильным.

Отошел обратно на безопасную глубину и двинулся по полю в поисках чистой воды. Этот участок берега не являлся заливом или заводью, поэтому свободные от зарослей участки обнаружились лишь в конце поля. Небольшая заводинка шириной метров десять с двух сторон была ограничена высокими кустами камыша, а со стороны берега отделена полосой элодеи и небольшим пятном кувшинки. Участок чистой воды лишь на поверхности виделся чистым. В толще воды богато разрастались ленты элодеи, дно густо покрывала тина.

Но у меня с собой был специально выданный для зачистки местности секатор! Обустроившись в углу заводинки на глубине примерно по причинное место, я расчистил один участок вдоль линии берега – под маховую семерку, а второй поперек, ближе к выходу на открытую воду и вдоль камышового куста – под маховую четверку. Работы произвели серьезное волнение в толще воды, и там, где только что сквозь кристально чистую воду читались веточки на дне, мутным черным облаком встал ил. Прошло минут тридцать, прежде чем вода вновь очистилась.

Подмышкой на веревке у меня висело ведерко с прикормкой. Прикормочная смесь представляла собой 200 г увлажненной Milo Special Tinca, 3 кг грунта и кучку рубленных навозных червей. Смесь источала несильный, но уверенный сладковатый

запах. Забросив по паре слабо сжатых шариков размером с мандарин в обе точки, я опустил оснастки в оконца, положил удочки на воду и принялся ждать.

Ждать оказалось непросто. Когда сидишь на рыболовном ящике, то вокруг себя видишь гораздо меньше вещей, достойных внимания, чем если ты стоишь в заводи по пояс в воде. То камышовая птичка на расстоянии вытянутой руки перелетит со стебля на стебель, то лягушка всплывет по рубку из пучины. Стрекозы, бабочки и, конечно, слепни не давали скучать. В итоге за первые минут сорок я прозевал три поклевки. Червяк оказывался обкусанным, но подсечь никого не удалось. Потом долгое время поклевок не было вовсе, я докормил, и поклевки, которых до этого не было, совсем прекратились. Решил, что место выбрано не самое удачное - слишком редкая растительность. Взял удочки и двинулся дальше. Метров через 15 вышел к почти ровной стенке камыша, длиной метров пять, граничащей с чистой водой озера. Глубина здесь была уже по пояс. Прошелся вдоль стенки секатором, отошел, подбросил несколько шариков прикормки и забросил снасти прямо вдоль стенки, сантиметрах в тридцати от стеблей.

Не прошло и десяти минут, как на маховой четверке поплавок, огруженный по основание антенны, вздрогнул, чуть показав тело из воды, и пустил канонические круги по воде. Через несколько секунд поплавок ощутимо вздрогнул еще раз и медленно двинулся от стенки камыша в сторону озера. Классическая, многократно описанная буквально всеми поклевка линя! Но мы-то знаем, что это не линь так клюет, это оснастка с завышенным спуском на малой глубине так показывает поклевку рыбы. 

Я подсек. Рыба под водой сразу уперлась и качнула удилище в сторону камыша. Наклонил удилище к воде и отвел его в сторону озера. Линь сделал еще несколько мощных, но коротких потяжек. Я начал поднимать мах, подводя к себе рыбину. Вот на расстоянии вытянутой руки из воды показался мясистый рот. Линь глотнул воздуха, но ложиться на бок и не собирался. Вот уже линь оказался сантиметрах в тридцати от забродников. На фоне темного дна отчетливо различима была только крупная голова с темнокрасными глазами. Леска поводка уходила глубоко в зев линя, крючка не было видно. Удилище создало с леской острый угол и я перехватил леску рукой, чтобы хоть как-то контролировать рыбу. Подсака у меня, разумеется, не было. Рыба замерла, я подвел руку к ее голове. 

Попробовал аккуратно прихватить ее у жаберных крышек, но линь оказался широк, пальцы не смогли сомкнуться и соскользнули. Линь дернулся, я отыграл рукой, держащей леску. Рыба ушла на глубину около полуметра. Несильно дернулась там еще и еще раз, и вдруг снасть обмякла. Я поднял руку, леска оказалась оборвана выше верхней дробинки. То ли при вязке оснастки дробь пережала основу, то ли со временем леска износилась, кто его знает. Обрыв случился без какого-либо особого усилия, простая случайность. Такое бывает нечасто, и потому запоминается.

Вот, например, у меня в памяти в отдельной папке хранятся два запомнившихся схода. Первый случился, когда я пацаном мормышил на верхней Сози. Однажды, все утро ходил вдоль речки, пытаясь кого-нибудь подсечь, но даже мелочь клевала отвратительно. Ближе к полудню, в жару, вышел на крутой поворот речки, образующий полуостров. На внутреннем радиусе под самым берегом оказалась намыта небольшая песчаная мель с глубиной сантиметров тридцать, укрытая от глаз рыболова нависающей с берега травой. Сразу от мели шел короткий, резкий свал в русло до глубины в полтора метра. Я стоял в десятке шагов от уреза воды, опустив мормышку в воду у самого берега и о чем-то задумавшись. О чем я тогда думал – не помню, но помню, что задумался крепко. Минут пятнадцать стоял, размышляя о чем-то и механически покачивая, постукивая по дну мормышкой. И вдруг – клюнуло! Поклевку я не помню, подсек рефлекторно. 

Почувствовав рыбу, начал ее тащить вверх, напролом. Понимал, что нельзя тащить, что надо сдать и спокойно вывести, но адреналин захлестнул с головой и я не смог остановиться. Пер рыбу вверх и молился о том, чтобы леска выдержала! Удилище, погасив первые рывки рыбы, сдалось, прогнулось, леска 0,15 натянулась, зазвенела. Невидимая за травой рыба вроде бы пошла вверх. И тут тонкая капроновая нить тренькнула, удилище отыграло вверх и я остался стоять с удочкой в трясущихся руках. Потом уже помчался в место, где, как я помнил, неделю назад я вроде бы терял мормышку. Искал ее, чтобы привязать и продолжить ловлю. Не нашел, побежал за новой мормышкой домой. Потом отпустило, на речку в тот день я уже, конечно, не вернулся, но событие в памяти сохранилось.

Второй сход случился на той же Сози. Рано утром, часов в пять утра, я отправился на лесной участок реки ловить язей на кобылку. Язи в реке были, клевали нечасто, но шанс подсечь желтоглазого красавца был даже у пацанов. Махнул с километр по заросшему полю. Прошел старой, заброшенной дорогой, на которой уже тогда меж колей росли березы высотой с двухэтажный дом. Через низину вышел к реке. Встал снаружи поворота речки, так чтобы забрасывать удочки в отбойные струи. Забросил снасти: березовые палки четырехметровой длины, основная 0,5 мм с пробкой-поплавком в полуметре от кончика удилища, оливка, вертлюжок и поводок 0,2 мм с крючком 6-7 номера по отечественной  классификации. Сунул руку в карман, собрал там горстку манной крупы, бросил под берег к ногам в заводинку, где течение было послабее. Грузила снесло, оснастки вытянулись по течению. Неровный поток играл лесками, поплавки, покачиваясь, плавно приподнимались и опускались.

Язи на полудонку клевали всегда одинаково: короткая, несмелая потяжка с обратным отыгрышем поплавка. Затем почти сразу еще две: первая, приподнимающая поплавок и натягивающая леску, и через секунду без отыгрыша вторая, почти вытягивающая леску в прямую линию. Так было и в этот раз. Я подсек – рыба солидно уперлась, отошла от берега. Мощная снасть позволяла без труда сдерживать крупный экземпляр. Малые размеры речки ограничивали язей, и они никогда не предпринимали «паровозных» маневров. 

Но, конечно же, у нас не было подсачеков. Взять подсак на рыбалку считалось плохой приметой. Поэтому после поклевки «трофея», немного утомив рыбу, мы, перебирая руками, «откатывали» удилище, брались за леску и ложились на берег лицом к воде, вываживая рыбу по-зимнему – на кончиках пальцев. Берег не всегда располагал к тому, чтобы на нем лежали, и временами приходилось изрядно постараться, чтобы не сползти в воду в волнительные моменты борьбы с рыбой.

Вот и в этот раз я лежал на берегу в росе, аккуратно подводя рыбу и стравливая при потяжках сквозь пальцы леску. Язь был хорош! Красавец, весом, наверное, более килограмма. Мне он был нужен нужнее воздуха. Нечасто нас река баловала крупной рыбой, каждая такая поимка была событием, поднимавшим авторитет рыболова в глазах односелян. И, конечно же, он сошел. И как! Я уже подвел его, в моих руках было грузило, я примеривался ловчее прихватить рыбину. Язь спокойно стоял по течению ко мне мордой. И вдруг, безо всяких видимых причин, без рывков – просто отклеился. Крючок как будто просто вывалился. 

Рыбина без единого движения начала валиться назад, становясь вертикально. Я увидел мощный рот, затем белоснежную плоскость, угловато сбегающую от нижней челюсти к мощным грудным плавникам. Язь медленно заваливался назад, погружался в черную воду, его сносило течением. Наконец, он шевельнулся, развернулся, сверкнул белым боком и исчез в потоке воды. Завидный трофей ушел прямо из рук. Конечно, такое непросто забыть!

А теперь, значит, этот линь. Я бы не сказал, что мне так уж хотелось любой ценой поймать этого линя, вовсе нет. Но вот это ощущение когда рыба сходит не где-то там на дистанции четырехметровой ручки подсачека, а натурально из рук, перед глазами – в этом что-то есть. Как в детство на мгновение вернулся, да. 

В общем, линь сбежал. Я, откровенно говоря, рассчитывал еще на несколько поклевок и ловлю продолжил. Но поднялся прибойный ветерок и не знаю уж почему, но больше поклевок не было. Когда стоять по пояс в воде совсем надоело, а надежда на поклевку линя в этом месте окончательно угасла, вернулся в том место откуда начал – в тростниковое Походил по нему и внезапно наткнулся на оконце. Выглядело это так: дорожка примятого тростника шириной с полметра внезапно заканчивалась, упираясь в стенку нетронутых стеблей. Прямо под стенкой чернело пятнышко открытой воды, сантиметров тридцать в диаметре. Это и было «оконце».

Я половил и в этом оконце, и в других обнаруженных, и сам понаделал подобных окошек, но ловля не получилась. В основном не получилось поверить в правильность своих действий. Странным в этой ловле казалось буквально все. Даже сама фигура рыболова, стоящего посреди поля травы и пытающегося попасть раскачивающейся поплавочной оснасткой с крохотный прогал между стенками тростника, выглядела диагнозом. Во многих оконцах вода не доходила и до колена. Что может клюнуть в этой залитой водой траве? Эта зеленая полянка и как водоем-то не воспринимается. Как позже выяснилось, клюнуть мог линь.

Мне рассказали, что тактика ловли в траве представляет собой активный поиск рыбы путем перехода от окошка к окошку. Из одного окошка порой удается поймать несколько рыб. Приближение рыбы к окошку часто заметно по вздрагиванию стеблей. Подавать насадку необходимо не просто в окошко, а к самой траве – значение могут иметь сантиметры. И мормышка здесь во многом превосходит по точности поплавочную снасть.

К сожалению, повторить подход к оконцам в этот раз не удалось. Но, я надеюсь, такой случай еще представится. Кроме того, не выглядит пораженческой и поплавочная тактика ловли у стенок камыша на границе с открытой водой. Особенно если сперва пощупать линевые тропки, а потом их же привадить. В общем, надо пробовать.

Статья публиковалась в журнале "Salapin.ru Magazine" N2

Зарегистрируйтесь или войдите под своим именем, чтобы прокомментировать